Бешенство небес

– Ну да, да. Или мир. Так отец говорил: оружейное сознание, но вообще-то Шантар – это мир такой, отец Пушки. А отец, то есть мой отец, Кавагачи, а не Шантар, он посадил ее внутрь меня, он нас срастил, так что она частью меня стала, единая плоть, вот! Но Пушка – она же дура, да еще и с ума сошла, все дети Шантара такие психованные... А теперь этот синий – и у нее совсем истерика. Синий заставит ее плюнуть в Большого, ну это я так говорю, а она на самом деле выстрелит – и тогда Большому больно очень будет. Он даже умереть может! Просто ей, перед тем как плюнуть, поесть надо, она еду, эту... энергию из пространства сосет, и вот она сейчас насосется, и тогда... Ведь он вас прислал, Большой, да? Идемте быстрее, пока она не поела! Тогда конец Большому, совсем плохо будет, уже вот-вот... Идемте, идемте, ну идемте же! – И Тланч Сив опять вцепился в локоть стоящего перед ним человека.

Гана с Несом посмотрели друг на друга, и бултагарец сказал:

– Вы понимаете? Мы говорим с Кавачи.

Глава 10

Десяток вооруженных тхайских солдат рассредоточились по палубе «Дали», наблюдая за матросами. Команду не арестовали, но плыть клиргон мог теперь, лишь куда позволят. А позволено было в одну сторону – к затопленной облаками широкой трещине, что рассекла Рогач.

Арлея полулежала на кровати в своей каюте, когда туда без стука вошел Смолик и объявил:

– Чиорана жив.

Только что капитан проводил мистера Кокачина, за которым приплыли две ракушки. Флот тхайцев медленно втягивался в реку-трещину, и оба принадлежащих торговому дому эфироплана следовали вместе с ним.

Сражение предстояло нешуточное: всего три или четыре механических острова, которые прилетели от громады посреди Грязевого моря, смогли уничтожить десяток раковин и один дорингер.

– Они собираются атаковать это... эту болванку, что свалилась на Рогач, – пояснил Тео, усаживаясь на стул. – У них каждый корабль на счету, не важно, тхайский он, суладарский или еще какой. К флоту даже несколько рыбацких розалинд с Гроша присоединились: все понимают, что надо драться.

Арлея спросила, садясь:

– Где был Чиорана?

– Да вот, оказывается, они недавно отлили еще один большой сатенлиг. По новым чертежам – вроде скайвы, круглый. Получается не раковина, а такая... – Смолик щелкнул пальцами. – Бочка. Чиорана на ней и был во время нападения.

– Но кто нападал? Они выяснили это? И люди... я видела фигуры на этом воздушном острове. Там обычные люди, такие, как мы? Хотя они двигались странно.

– Я тоже разглядел. Они прыгали, скакали по канатам... нет, не как люди. Мы, кстати, уже в трещину вплыли. Да ты выйди, выйди, хозяйка, – зрелище незабываемое.

Открывшиеся взору виды и впрямь оказались необычными. Вдоль берегов тянулись земляные отвалы, горы сломанных стволов, вырванных с корнями кустов; эфироплан плыл мимо куч напитавшейся облачной влагой почвы и каменных груд, среди которых хлюпал посеревший от грязи пух, мимо отвесных склонов, иссеченных глубокими расколами. Должно быть, сразу после катастрофы огромная волна эфира прошла по трещине в глубину полуострова, затопив земли вокруг, а после отхлынула. С палубы не было видно, что окружает реку, но Арлея предполагала, что там не осталось ничего живого, все смыли облака.

А впереди над северными просторами высился наискось погруженный в землю огромный механический остров. В светлой дымке угадывались очертания мощных колонн и балок, бесконечные металлические пролеты, изогнутые трубы, лес натянутых тросов, распростершиеся серебристыми радугами необъятные арки-перемычки и медленно вращающиеся барабаны под ними.

Тео, покосившись на тхайских солдат, негромко сказал:

– Значит, плывем вместе с узкоглазыми по трещине. Острова вроде перестали летать, так они хотят поближе подобраться, высадить десант и с разных сторон насесть. Мы с Аблером обменялись сигналами: «Быстрый» будет стараться все время рядом плыть, прикрывать нас. Но от капитана не очень-то это зависит, могут приказать... В общем, он окружен ракушками, а на палубе видно тхайских моряков с оружием. Нет, драйер не захвачен, как и мы, но... ты понимаешь, хозяйка. Сейчас Кокачин уже рассказал все Чиоране, и теперь нас, уверен, пригласят на его новую раковину. А пока что я желаю побеседовать с одним человеком! – повысил голос Тео, и Арлея повернулась к нему. – Надо наконец вытрясти из него все, что он знает. Пойдешь со мной? – и, не дожидаясь ответа, капитан устремился к ведущей вниз лестнице, так что девушке ничего не оставалось, как последовать за ним.

Фавн Сив, осунувшийся, с запавшими глазами, хотя уже не такой бледный, сидел на кровати, опираясь о подушки и вытянув ноги под одеялом. На столе была чернильница с бумагой. Ворвавшись в каюту, Тео схватил больного за руку, сунул ему в пальцы перо и свирепым голосом объявил:

– Ты будешь говорить или подмигивать, или писать, как хочешь! Но ответишь на все вопросы, понял?! Иначе прикажу вышвырнуть тебя за борт. Я это серьезно, я не шучу! Ты все понял, да?! – Он оглянулся на вошедшую следом Арлею, подвигал бровями, сел возле стола и рявкнул: – Ты – ситэк?