Бешенство небес

– Там должно быть очень жарко?

– Да, конечно. Хотя... Кавачи описывает круг значительного диаметра, а иначе давно сгорел бы. Возможно... возможно, на нем даже есть жизнь?

Они помолчали. Нес в очередной раз дернул головой и взмахнул рукой. Гана, далеко перегнувшись через борт – раздутые бока дирижабля мешали обзору, – посмотрел вниз. Впереди лежал стог белого пуха – Беспричинное Пятно. В две стороны от него расходились длинные извивающиеся полосы, будто расчесанные огромной гребенкой льняные волокна: великое течение Груэр-Конгруэр. По мере того как огненные линии на теле светила горели все ярче, расширяясь и сливаясь, из полутьмы проступал изломанный берег Бултагари, протянувшийся с севера на юг, – даже с такой высоты континент казался огромным.

Гана только успел заметить, что в стороне от светила летит какая-то длинная щепка, когда Траки Нес вдруг объявил:

– Оно на подставке!

– Что?

– Подставка, понимаете меня? Зев Небес, значит, я был прав! Это как лампа, она... Но из чего... Глядите, глядите, пока оно не разгорелось, пока еще видно... Нет, не на него, чуть в сторону, чтобы краем глаз... Понимаете меня? Ну же, теперь видите?!

Гана видел. Он повернул голову, будто рассматривая нечто выше светила и далеко за ним, – и понял, что помимо собственного света шар окружен еще тонкой белесой оболочкой. Едва различимый, этот второй круг венчал длинную «ножку» – такую же белесую, призрачную, едва заметную колонну.

Тулага посмотрел прямо – они исчезли.

Тогда он поглядел в сторону, но не слишком далеко от светила – колонна и шар на ее вершине вновь проявились в пространстве. Стараясь больше не потерять их из виду, он скользнул взглядом ниже и понял, что основание колонны погружено в Беспричинное Пятно, словно то было подставкой.

– Мы решили, что Аквалон живой, – напомнил Нес. – Живой организм... так что же это за организм, у которого из спины торчит прут с лампой на конце?

– Но ведь облачные глобулы тоже светятся, – возразил Гана. – И потом, у Аквалона есть сознание. Значит, он живой...

Нес, все еще искоса созерцающий призрачную колонну, сказал:

– Я полагаю, Квази – совокупное подсознание всех населяющих Аквалон людей.

Тулага молчал, и бултагарец стал пояснять – неуверенно, поскольку, кажется, и сам с трудом понимал, о чем говорит:

– Это нематериальный психический субстрат, сгусток человеческого знания, опыта... Совокупность всех наших ментальных структур, скопище образов и устремлений, но, в некотором роде, персонализированное. Будто сгусток в Каноне, образовавшийся вокруг Аквалона благодаря его... его притяжению. Вот ваше сознание, юноша, – оно существует в вашей голове, в мозговом веществе, частички которого обмениваются электрическими сигналами. Но как насчет другого носителя? Субстрат коллективного подсознательного, то есть его центр, его ядро обитает в том веществе, из которого состоят недра Аквалона... И еще оно, видимо, способно переселять себя в иные структуры – в эту аморфную медузу, во что-то другое, понимаете меня? Помнится, капитан Смол упоминал, что Квази хотело занять его мозг, переселиться туда, но он воспротивился. Значит, это ядро может путешествовать, перемещаться – как если бы наше сознание скользило внутри нашего тела, спускаясь к пяткам или в кончики пальцев... А это что такое?

Тулага уже некоторое время не слушал разглагольствования бултагарца, а удивленно следил за тем, что двигалось наискось к курсу Джонатана и теперь приблизилось на расстояние в пару сотен шагов.

– Кажется, брошенный бронг... но каких необычных очертаний! – воскликнул Нес.

Светило разгоралось – оно еще не слепило глаза, но трещины на поверхности почти исчезли, слившись в оранжевую, продолжавшую раскаляться поверхность. Теперь летящее тело стало видно лучше. Обводами оно напоминало рыбу-иглу: с острым носом и узким хвостом-килем. Под телом выступали раздутые от газа прозрачно-лиловые шары, на спине была покосившаяся мачта, обгоревшая рубка...

– Оно мертвое, – сказал Гана. – Но газ остался, потому не падает. А вон, выше, еще что-то летит.

Траки Нес задрал голову. Белесый шар с колонной-подставкой исчезли из виду, смотреть вперед становилось все тяжелее – ярко-оранжевый свет слепил глаза, – но бултагарец разглядел, что над светилом движется что-то вроде темного облака. Хлопнув себя по лбу, Нес бросился к корме, склонился над котомкой Ганы и вернулся с подзорной трубой в руках.

– Это... нечто вроде скопища деревянных обломков, – сказал он, уставившись в нее. – Как старое краснодрево, напитавшееся влагой из эфира. Оно не будет лежать на поверхности, но и не опустится сразу в сплющенные облака, а станет плавать в верхних слоях, повинуясь течениям, как бы парить в них... Так же и эти предметы. Но только они из материала, который не тонет в воздухе, понимаете меня?