Бешеный мир

— Хорошо, будь по-твоему, — с явной неохотой сдался он. Для его огромной семьи, многие члены которой болели и содержались в карантине, две армейские аптечки были не бог весть какой радостью. Но, видимо, дела у богомолов и впрямь шли скверно, раз они без долгих колебаний согласилась на сделку. Или же Ходок, чье предательство обрубило мормонам связи с саранскими торговцами, просто потерял для них авторитет?… Впрочем, этих подробностей мне уже не узнать. Да и не больно-то хотелось. Главное, я устранил преграду между мной и Ходоком, и вот-вот с ним увижусь.

— Мы сведем тебя с Рустамом, но ты должен согласиться на одно условие, — выдвинул мне встречное предложение старец. — По законам нашего гостеприимства мы не вправе лишать тебя оружия. Поэтому на вашей встрече будут также присутствовать наши братья. Не потому что мы не доверяем твоей клятве. Просто в последнее время Рустам очень взволнован, буквально места себе не находит, и с нами ему будет спокойнее принимать незваных гостей. Не волнуйся, Квадро: мы, мормоны, умеем хранить чужие тайны. Можешь обсуждать с Ходоком какие угодно вопросы, не обращая на нас внимания. Итак, тебя это устраивает?

«Клянусь, вовек бы не подумал, что у вас есть законы гостеприимства!» — едва не вырвалось у меня. Но вслух я, разумеется, сказал иное:

— Ничего не имею против, божий человек. Премного благодарю вас за понимание и содействие. А теперь, если не возражаете, я бы хотел перейти к делу, а то время дорого, знаете ли.

Мормоны не возражали. Забренчали и заскрежетали многочисленные запоры, и пока я ходил к машине за аптечками, главный вход в крепость был для меня открыт.

Едва войдя в вестибюль я понял, что от психбольницы здесь осталось одно название. Теперь она являла собой нечто вроде религиозного центра или молельного дома. Кроме Христа эти люди также поклонялись своему пророку Мормону и главному святому мормонизма Джозефу Смиту-младшему, поэтому все — буквально все! — стены их убежища были испещрены от пола до потолка цитатами из Библии, «Книги Мормона» и трудов Смита. Причем, как я понял, два последних источника цитировались гораздо чаще. Сколько на эти художества было изведено краски, я мог лишь догадываться. Зато точно знал, что допустил ошибку, предложив хозяевам в качестве входного билета такую драгоценность, как аптечки. Эх, продешевил! А кабы знал заранее об их страсти к настенным росписям, то неплохо сэкономил бы, привезя сюда пару ящиков банок с краской. В современном мире — мире баррикад и крепостных стен, — на нее отсутствовал спрос, и она не стоила ни гроша. Поэтому и продолжала валяться тоннами в разграбленных строительных магазинах и на оптовых базах.

Шестеро мормонов с ружьями включая старца проводили меня на верхний этаж главного корпуса, где, по их словам, в одном из кабинетов квартировал Рустам Ходок. Седовласый сам постучал в его дверь и вкратце объяснил, зачем мы пожаловали. Ответа не последовало, хотя из комнаты доносился какой-то шум. Потоптавшись немного в замешательстве, вожак наконец вспомнил, кто здесь хозяин, а кто — гость. И решительно толкнул дверь, замок на которой отсутствовал, так как был давно выломан.

Однако дверь не поддалась. Она лишь чуть-чуть приотворилась, после чего уперлась во что-то, и теперь открыть ее без применения силы стало нельзя.

— Рустам, впусти нас! — повторно обратился к Ходоку старец, которого все это явно начинало злить. — Бог с тобой, это же я — брат Андроник! Немедленно впусти меня, слышишь? Слышишь или нет?

За дверью что-то громыхнуло — кажется, упавший на пол стул, — и задребезжало. Этот звук живо нарисовал у нас с хозяевами в воображении одну и ту же картину. Которую сразу озвучил самый молодой из мормонов — тот, что первым встретил меня на входе в крепость:

— Никак, повесился! — воскликнул он, округлив глаза. — Господи, вот грех-то какой!

— Ломайте! — велел Андроник, указав братьям на дверь и отступая в сторону. Те дружно уперлись в нее плечами, раздался треск, но, как потом выяснилось, сломалась не она, а спинка подпиравшего ее изнутри, кресла-качалки. Едва преграда была убрана, пятеро мормонов гурьбой ввалились в комнату, торопясь поскорее извлечь висельника из петли. Мы со старцем поспешили вслед за ними туда же.

Вряд ли самоубийца мог задохнулся всего за четверть минуты, так что наши шансы спасти его были высоки. В крайнем случае, если спасатели замешкаются, я перебью веревку из револьвера. Так, как делал это на цирковой арене, демонстрируя один классический трюк из киновестернов. Разве что те висельники были манекенами и болтались на слабеньких веревках, поскольку настоящую, пеньковую восковая пуля не разрывала.