Бешеный мир

— И вам добрый день, божьи люди, — столь же вежливо кивнул я, приподняв шляпу. — Извините за беспокойство. Я разыскиваю одного человека, чью жену, а также его самого вы у себя приютили. Его зовут Рустам, но все называют его Ходоком. Не позволите ли вы мне войти и посоветоваться с ним по одному крайне важному делу? Уверен, он мне не откажет. Передайте Ходоку, что с ним хочет увидеться Квадро. И обязательно не забудьте добавить: я знаю о его проблемах, но клянусь, что пришел сюда совершенно по другому вопросу. Прямо так и скажите: Квадро дал клятву, что не причинит Рустаму вреда. Что бы там у него ни случилось, мое слово должно для него еще что-то значить.

Привратник покосился на мои револьверы, потом оглянулся назад и отошел от окошка. А его место занял бородач постарше, который, судя по всему, занимал в общине более высокое положение.

— Человек, которого ты называешь Ходоком, не будет с тобой встречаться, — заявил мормон тоном, не терпящим возражений. — Ни с тобой, ни с кем бы то ни было еще. Такова была его воля, и мы не намерены действовать ей вопреки. Извини нас, Квадро, но это все, что мы можем тебе сказать. Ступай с богом, и да поможет он тебе найти ответы на все вопросы, которые не дают тебе покоя. Прощай!

И он отстранился от окошка, собираясь захлопнуть его прямо у меня перед носом.

Терпеть не могу сектантов и прочих религиозных фанатиков! Но есть у них одна положительная черта, которая мне импонирует. Все они рьяно чтят заповеди своих богов и пророков, а те крайне нетерпимо относятся к лжецам. Тот же Ректор в аналогичной ситуации соврал бы не задумываясь, заявив, что человек, которого я ищу, в его укрепрайоне отсутствует, и когда вернется, неизвестно. После чего мне осталось бы лишь развести руками и убраться восвояси, поскольку опровергнуть эту ложь я все равно не смог бы. Но мормоны были не такие. Их грозный бог взирал на них с небес денно и нощно, поэтому они сказали мне сущую правду: Ходок действительно прятался сейчас в психбольнице и попросил ее хозяев никого к себе не впускать. Вот только если они думали, что эти условия неизменны, то я считал иначе. И был готов доказать это, не сходя с места.

— Одну минуту, божий человек! — попросил я, подняв вверх указательный палец. Отказ хозяев меня не смутил. Пока не произошло ничего такого, к чему бы я не был готов. — Удели мне всего одну минуту своего драгоценного времени, и ты увидишь, что потратил ее не напрасно.

— Ты говоришь как те заезжие торговцы, что хотят продать нам втридорога какое-нибудь барахло, — заметил с укоризной мормон, но окошко все-таки не закрыл.

— Возможно, — не стал я спорить. — Только я вам ничего не продаю, поскольку не вожу с собой никакого товара. Да и вообще, торговля — не моя стихия. Все, что я хотел, это сделать небольшое пожертвование на то богоугодное дело, которым вы занимаетесь. Я имею в виду тех несчастных копателей э-э-э… в смысле, больных людей, за которыми вы ухаживаете. Представляю, какой это тяжкий труд. И как много сил и средств он у вас отнимает.

— Пожертвование? Нам? — переспросил бородач. Похоже, он слышал это слово впервые за очень долгое время, и засомневался, не померещилось ли оно ему часом.

— Ну да, — подтвердил я. — Ваши больные — они же очень энергичные. Не спят, все время кричат, мечутся, травмируют себя и все такое. А раз так, значит, вы постоянно нуждаетесь в медикаментах, верно?

Мормон не ответил. Вместо этого он, как и его предшественник, тоже убрался от окошка, где тут же возникло лицо совсем пожилого человека — белобородое, морщинистое и обрамленное длинными прядями седых волос. Оно напоминало иконописный лик самого бога Саваофа, и если бы я сейчас лгал, бранился или грешил, мне, наверное, стало бы неловко под таким испытующим взором. Но я и в мыслях не держал ничего предосудительного. Так что старец-мормон изливал на меня свою молчаливую суровость абсолютно незаслуженно.

— Да, мы нуждаемся в медикаментах, — подал голос уже третий решивший пообщаться со мной бородач; я подумал, что это мог быть сам вожак общины. Наверняка он слышал весь предыдущий разговор и догадался, к чему я клоню. — Милосердный Господь дает нам все, что необходимо. Но от лишних медикаментов мы тоже не отказываемся, ибо бережливого раба своего он одаривает благодатью чаще и охотнее… И о какого размера пожертвовании идет речь?

— Две полевые армейские аптечки, — ответил я. — Полностью укомплектованные и не просроченные. Извините великодушно, в лучшие времена пожертвовал бы больше. Но сегодня, как говорится, чем богаты, тем и рады. И за это мне нужно от вас одно-единственное маленькое одолжение: разрешите побеседовать с Ходоком.

Все-таки я оказался прав — со мной и впрямь снизошел до общения глава сей скорбной обители. Старец не стал ни с кем совещаться и после короткого раздумья вынес решение самостоятельно.