Бешеный мир

Если и попал, то не смертельно. По крайней мере, враг еще был способен перемещаться и вести огонь. Панкрат вывел его из замешательства, и он сделал наиболее разумный выбор — бросился обратно к пролому, отстреливаясь на бегу очередями.

Я мог бы подстрелить спецназовца за миг до того, как он спрыгнул на второй этаж, но тоже не стал лезть под пули. Дождавшись, когда враг скроется с глаз, я вошел в комнату, всадил на всякий случай пулю в лоб валяющемуся у окна врагу и, держа револьвер наготове, осторожно приблизился к бреши.

— Ну что там, Иваныч? — поинтересовался возникший на пороге комнаты Панкрат.

— Как у нас дела, Равиндер? — переадресовал я его вопрос, выкрикнув тот прямо в брешь.

Со второго этажа не донеслось выстрелов, а, значит, беглец ушел от нас совсем недалеко — насколько ему это позволил подкарауливший его внизу сикх. Который сбежал по лестнице и очутился там прежде, чем мы спугнули врага, загнав его обратно в брешь.

Пенджабец показался мне на глаза, держа в руке окровавленный талвар. В принципе, ему было уже необязательно отвечать на мой вопрос, поэтому он всего лишь утвердительно кивнул. И снова скрылся с моих глаз, отправившись, видимо, обыскивать и разоружать свою жертву.

— Полный порядок! — оповестил я вопросительно взирающего на меня Ананаса.

— Надолго ли? — пробурчал он, закуривая очередную сигарету. — Чует моя печенка, Иваныч, что сегодня мы с тобой разворошили большое осиное гнездо. И что эти твари теперь не успокоятся, пока не зажалят всех нас до смерти.

— И у тебя есть мысль, как нам с ними помириться?

— Есть, ясен пень! Зуб даю, они нас простят, если мы возьмем и застрелимся прямо здесь и сейчас, — мрачно пошутил напарник.

— Это завсегда успеется, — проворчал я, будучи не в восторге от такой перспективы. — Не знаю, как ты, а я перед вышибанием себе мозгов был бы не прочь кое с кем поболтать. Должен же, в конце концов, хоть кто-то объяснить нам, во что мы вляпались.

— Ежели ты имеешь в виду ублюдка с тремя дырками, который валяется во дворе, то я сомневаюсь, что он будет для нас полезен, — усомнился Ананас. — Это же солдат, а таким, как он, много знать не положено. Таким обычно тычут пальцем, в кого им стрелять, и вся недолга. А они и рады выслужиться перед всякой сволочью, не задавая лишних вопросов.

— А мне от него многого и не надо, — заметил я. — Как говорится, с паршивого врага хоть горсть патронов… Пускай расскажет хотя бы то, что ему известно, ведь мы, в отличие от него, не знаем вообще ничего…

Глава 16

Драпать из Муравьиного пришлось быстро. Надо было сделать это, прежде чем экипаж вертолета поймет, что у группы на земле возникли проблемы, и снова поднимет свою машину в воздух. А поймет он это после того, как спецназовцы в очередной раз не выйдут на связь. Конечно, мы могли бы попробовать выдать себя за них, воспользовавшись трофейной рацией, вот только нам были неизвестны их позывные и опознавательные коды. И выпытывать их у пленника являлось бесполезно. Наверняка он назовет нам ложные, озвучив которые в эфир, мы сами предупредим таким образом пилотов об опасности.

Второй лежавший за домом головорез, как выяснилось, был мертв. Его прикончил вонзившийся ему в затылок, гранатный осколок. Прятать его тело нам было некогда. Да и незачем — все равно, вертолетчики быстро определят, какое здание штурмовал спецназ. В общем, собрав с вражеских тел одни лишь боеприпасы, мы раздели пленника до нижнего белья — на случай, если в его форме или амуниции имелся жучок, — наскоро перевязали ему раны и рванули прочь из хутора. Разумеется — на север, в противоположном направлении от места посадки вертолета.

Пленник потерял достаточно крови и мог в любой момент лишиться сознания. Поэтому мы не стали ждать, когда Равиндер довезет нас до какого-нибудь укрытия и взялись допрашивать спецназовца прямо на ходу. Пытки при допросе не понадобились. Человек с раздробленным коленом и ступней, а также простреленным плечом, испытал достаточно боли, чтобы напрашиваться на новую. Хотя совсем без насилия таки не обошлось. Но оно было нужно лишь затем чтобы приводить раненого в чувство и не дать ему утратить ясность мысли.

Трудно представить, чтобы в таком состоянии человек смог бы плести складные небылицы. Поэтому я счел, что пленник нам не врал. Знал он, как и предсказывал Ананас, совсем немного. Но и этой информации хватило, чтобы пополнить нашу скудную базу данных о «черных», состоящую пока из одних теорий и догадок.

«Черные колонны»…

Само собой разумеется, что те, кто разъезжал в них по миру, сами себя так не называли. Все эти люди работали на некий фонд «Гегемония» и принадлежали как правило к одному из его многочисленных филиалов. Каждый из которых имел собственную иерархию и структуру и был разбит на несколько закрытых отделов. Чьи работники исполняли лишь свои ограниченные функции и не были посвящены в то, чем занимаются их коллеги из других подразделений.