Бешеный мир

— Вы не ошиблись: упаковка действительно наша, — продолжал головорез. — И клеймо партии не слишком старое. Мы, конечно, проверим, кому она была отправлена, но я хотел бы сначала услышать о том, как она попала к вам. Предупреждаю сразу: историю о том, как вы нашли ее на дороге, мне можете не рассказывать — все равно не поверю. А это нехорошо, ведь я обязательно должен вам поверить, потому что иначе мы с вами не только не договоримся, но вдобавок еще и поссоримся. Что, сами понимаете, не ограничится одной лишь словесной перебранкой.

Где он увидел на упаковке клеймо партии, я понятия не имел. Мы не раз разглядывали эти пакетики и ничего подобного на них не обнаружили. Но сомневаться в словах Горлохвата было не резон. Да и про возможную ссору он тоже не шутил. Поэтому я счел должным ответить откровенностью на откровенность:

— То, что мы рассказали твоему человеку у ворот — не ложь, а только часть правды. Узнать ее целиком — ваше право, хотя вряд ли она вам понравится. Эти наркотики мы нашли в багажном контейнере квадроцикла, принадлежавшем человеку по прозвищу Ходок. Цельсий был с ним знаком и однажды с его помощью сводил меня с Кожемякой, на которого я потом некоторое время работал.

— Что именно ты для него делал? — поинтересовался хозяин.

— Вообще-то, я не имею привычки обсуждать дела моих клиентов с посторонними, — счел необходимым возмутиться я. В рамках приличия, разумеется. — Но поскольку Кожемяка — друг вашего босса, и вы наверняка в курсе подробностей его войны с бандой Учкудука, вам я могу об этом сказать. Так вот, я один из тех наемников, которые выкуривали Учкудука из его логова в Ростове.

— Ну да, наслышаны, — подтвердил Горлохват. — «Один из тех» — это какой из двух? Ураган или Кварта?

— Квадро, — поправил я хозяина. — Я — Квадро. Ураган, к сожалению, погиб три месяца назад под Самарой.

— Все там будем, — равнодушно заметил головорез, само собой, имея в виду вовсе не Самару. После чего вернул наш разговор в прежнюю колею: — Так что там насчет Ходока, говоришь?

— Он тоже погиб три дня назад возле Саранска. И самое обидное в том, что он погиб по нашей вине.

— Ничего себе! — Удивленный Горлохват переглянулся с собратьями. Он требовал от нас правду, но не ожидал, что я буду с ним настолько откровенен. — Какое смелое признание! Или, скорее, дурацкое. Неужели тебе не приходило в голову, что Ходок мог быть нашим курьером, и что мы это просто так не оставим?

— Я не сказал, что его прикончили мы, — уточнил я. — Ходока разорвали копатели после того, как он случайно врезался на своем квадроцикле в их стаю. Мы виноваты лишь в том, что он сел на квадроцикл и мчался вперед как ошалелый, не разбирая дороги.

— То есть ты хочешь сказать, что он от вас убегал? И почему же?

— Мне кажется, он нас с кем-то перепутал и ему взбрело на ум, будто мы приехали его убить.

— А это было не так?

— Разумеется, нет! — Я изобразил сдержанное возмущение. — С какой бы стати мне убивать моего старого знакомого, время от времени подбрасывающего нам неплохую работенку! Мы заехали к Ходоку, чтобы расспросить его кое о чем и выяснить, не нужны ли кому-то еще наши услуги. А он, увидев нас, вдруг ни с того ни с сего пустился наутек! Вот мы и погнались за ним, дабы разузнать, что стряслось и почему он нас не признал. Хотя героин в его багажнике многое объясняет. Мало ли, что может отчебучить наркоман под кайфом. Правда, раньше Ходок глушил только водку и ничем не шырялся. Но долго ли подсесть на иглу после всей той жути, на какую он насмотрелся в Москве? А тем более работая курьером и перевозя крупные партии наркоты.

— Эй, я разве утверждал, что он был нашим курьером? — возмутился в свою очередь Горлохват. — Утверждал или нет?

— Нет, конечно. Извини. Ты лишь высказал предположение, а я его повторил, — поправился я. — Действительно, причин, по которым у Ходока оказалось полцентнера вашего добра, может быть много. В конце концов, он ведь мог их просто случайно найти, так?

— Откуда мне знать, что ты не брешешь, и что все было точь-в-точь, как ты рассказал? — Головорез настороженно прищурился.

— Оттуда, что иначе я бы к вам не сунулся. Убей я Ходока из-за наркотиков, какой мне смысл возвращать их вам всего за… ну, скажем, за ящик автоматных патронов, ящик тушенки, мешок макарон, полмешка сухофруктов и полмешка сахара? Наверное, в этом случае я пересыпал бы наркоту в другую тару и спихнул ее подальше отсюда, за Волгой.

— А если я скажу, что удирая от вас, Ходок успел связаться с нами по рации и сообщил, кто хочет его убить? — Похоже, Горлохват был мастак по части придумывания коварных вопросов.

— Тогда я отвечу, что ты пытаешься меня разыграть, — ничуть не смутился я. — Даже будь это правдой, Ходок не сказал бы вам про то, что я желаю ему смерти, ведь мы ни разу в него не выстрелили. А если бы выстрелили, то убили бы его прежде чем он вышел с вами на связь. Но мы даже не попытались прострелить колесо его квадроцикла — побоялись, что ненароком заденем ездока… Да и не было у него при себе никакой рации. Разве только ее отобрали копатели, когда рвали его на части.