Бешеный волк (сборник)

Пока Каверин рассказывал, о себе, о генерале Фронтове, о его жене Ирине, о том, что сделал с ней Алик, о том, как он, Андрей, избил Алика, и о том, как от его удара фигурка Христа отлетела от самого мистического пересечения вертикали с горизонталью, стояла тишина.

Замолчал даже ветер, который причастной ответственности соучастника не нес. Максимум на что он мог претендовать, это роль очевидца…

– …Я шел для того, чтобы убить его.

Хоть и понимал, что я не суд, но я шел для того, чтобы стать и судьей, и палачом.

И это должен был быть человеческий, а не волчий поступок.

– Человек должен выполнять человеческий законы. А человечество создало закон – презумпцию невиновности, – проговорил Ананьев, – В какой-то степени, я все-таки ученый.

– А я, в какой-то степени, неуч, – ответил Рабинович толи Ананьеву, толи своей собственной судьбе, – И презумпция невиновности – это не закон, а нравственное достижение…

– …Презумпция невиновности, – после небольшой паузы тихо сказал Каверин:

– Конечно, признать человека виновным может только суд.

Но нельзя забывать о том, что преступник не перестает быть преступником, даже если суд признает его невинным.

Так же как судебное признание виновным невинного, не делает невиновного виноватым…

– Люди должны жить по закону, – проговорил Ананьев.

– Закон существует в трех видах: де-юре – например уголовный кодекс; де-факто – например, хочешь жить – умей вертеться, и де-аура – законы нашей души.

И по какому же из этих законов должны жить люди?

– Это зависит от того, какие законы человек выбирает для себя.

– Закон, который человек выбирает для своей жизни – это и есть закон, по которому его будут судить люди.

– Может быть и так, художник. Только это первый шаг к суду по революционному сознанию.

– Мы все рады, что мерзавец получил по заслугам, – Давид Яковлевич говорил, не поднимая глаз:

– Но еще больше я рад тому, что случилось, а не тому, что могло случиться, если бы подонка встретил не волк, а ты.

Человек не должен делать того, что может делать зверь.

Потому, что беззаконие ради справедливости ничем не отличается от беззакония ради беззакония…

– А ты, Андрей, не боялся того, что рано или поздно появится перед тобой обыкновенный следователь, потом прокурор, судья?

– Я об этом не думал.

– С того, как мы планируем отвечать, и начинается то, что мы готовимся сделать…

В это время вновь длинно жутко и тоскливо завыл ветер, и в его звуке послышался усталый протяжный скул.

Вой, окутанный тишиной.

Он, одному ему известными путями, возносился куда-то в многозвездия, и, растворяясь там, оставлял свой невидимый след.

– Может не наш это волк? – прошептал Вакула, услышав этот вой, и Ананьев, точно так же тихо, ответил ему:

– Нет. Это мы не его…

27

…Все дороги ведут к дому.

Если дорога не ведет к дому, то она вообще никуда не ведет.

Обратный путь всегда дороже.

Есть очень многие, кто может никуда не уезжать, но те, кто уехали, должны вернуться обязательно.