Бешеный волк (сборник)

…На перроне вокзала «Вокута», низком, запорошенном последним снегом и почти не освещенном, Андрея Каверина провожали Юрий Михайлович Ананьев и неизвестно откуда взявшийся Зосима.

– …Ладно, – как-то грустно проговорил Ананьев, – Может, буду когда-нибудь в Москве, тогда позвоню.

– Конечно, будешь. Не век же тебе за Верхним кругом сидеть.

– Ты, вот что, парень, не держи зла на север.

Впрочем, ты и на юг его не держи.

И еще, вот что. Когда я говорил тебе, что ты не прав, это совсем не означает, что сам я поступил бы иначе, чем ты.

И все-таки помни – справедливость и оправление справедливости – иногда это совсем разные вещи. Самое простое – это быть правым. Самое сложное – в борьбе за правоту не стать зверем…

– Я попробую это запомнить, Юрий. – Я тоже, Андрей…

– Это тебе, – Юрий протянул Андрею два свертка, довольно больших, но очень легких, – Один отдашь той женщине. Здесь и на воротник, и на шапку хватит. А второй – завези жене Ильи.

Это не память, это – просто так – констатация факта.

– Спасибо тебе, Юра. Спасибо за все.

Зосима молча взял Каверина за руку, и Андрей ощутил в своей ладони тяжелый теплый кусок металла.

– Что я с ним в Москве буду делать, Зосима?

– Помнить…

А потом, с рыжьем и в Москве прожить можно.

С ним, ведь, или хорошо, или плохо, но везде…

Двое так и остались стоять на перроне, даже когда красные габариты поезда скрылись за поворотом, за которым поезд отправился искать свою дорогу.

– Скажи, Юрий Михайлович, а правда, что под землей вся Москва электрическими дорогами прокопана?

– Правда.

– Как Воркута…

…В темном, даже белой ночью тамбуре, где на каждом рельсовом стыке дергается рука с сигаретой и оттого ее огонек описывает нервные, замысловатые фигуры, к курившему Андрею подошел случайный человек, такой же курильщик.

– По вам видно, что вы не с Севера.

– Я приезжал в Воркуту всего не месяц.

– И что успели сделать в наших краях?

– Ничего, – ответил Андрей случайному попутчику.

Впрочем, иными попутчиками люди бывают редко.

А потом подумал и добавил:

– И, слава Богу…

28

…Путь к дому – это путь к тем людям, на встречу с которыми ты имеешь право…

В суете Ярославского вокзала, Каверину показалось, что он был единственным человеком, которого не встречал никто.

Так художник Андрей Каверин вернулся в Москву. Город не то, чтобы не верящий слезам, просто призывающий в пределы своей окружной дороги, людей, в большинстве своем, не собирающихся плакать.

И потому, город, относящийся к слезам иногда соболезнующе, но чаще, с удивлением.