Бешеный

— Ну не надо, Рус! Ты замучил меня уже! — а в глазах, затуманенных похотью читается: «Трахни меня скорее!».

— Шлюха лживая, — рывком засадил ей, отчего у течной сучки закатились глаза.

— Ох… Рус… — ненавижу, когда так коверкают моё имя.

А может просто бесит конкретно эта тёлка. Будь на её месте Веснушка… Да пусть как захочет называет, лишь бы не отталкивала.

Через полчаса Леночка пошла в душ, опираясь на стенку, а я, закинув руки за голову, уставился в потолок. Теперь, когда огонь в башке и груди поутих мог нормально соображать. Только, что делать дальше всё равно не знал.

На часах было семь утра, а я так и не спал до сих пор. И это плохо. Чем меньше сна, тем больше агрессии.

Хотелось поехать к Марине, увидеть её. Но это плохая идея. О лечении тоже нужно помнить, а то, чего доброго, опять сорвусь.

Началась гребаная головная боль, что преследует меня уже целый год. Потер глаза и поднялся. Сначала я подлечусь сам и дам выздороветь Марине, а там уж… Видно будет.

— Ты уходишь? Так скоро? — Ленка догнала меня уже у двери и разочарованно надула полные губы. — У меня выходной сегодня. Думала, ты со мной останешься.

— У меня лечение.

— Можно я с тобой? Сиделкой твоей побуду…

— Нет.

Она вздохнула и, оперевшись спиной о стену, приняла соблазнительную позу.

— А ты придёшь вечером?

— Возможно.

Открыл дверь и уже в подъезде услышал:

— Я буду ждать, Рус!

ГЛАВА 16

20 декабря 2017 г.

— Мам, а можно мне к папе после школы? — Ксюня состроила жалобную мордашку, взирая на меня снизу вверх.

Я вздохнула и оперлась о стену.

— Ксюш…

— Ну, мама! — моя некогда послушная, ласковая доченька топнула ногой и требовательно скрестила руки на груди. — Я в школу тогда не пойду!

— Ксюша! — на этот раз возмутилась уже я.

— Ну хорошо, хотя бы на пару часиков… Папу же сегодня выписывают из больницы! Маааам!

Как же глубоко он пробрался… Под кожу залез. И нет спасения от этого человека.

— Твоего папу зовут Николай, а не Руслан. Разговор закончен.

Я отошла от двери, дав дочери понять, что она не будет диктовать мне условия. Достаточно того, что Саша отдалился ещё сильнее и теперь всё свободное от школы время проводит на стройке, забывая даже позвонить.

Могла ли я подумать ещё три месяца назад, что Дигоев захватит власть в моей семье? Он не спросил моего на то разрешения, просто в один прекрасный день я осознала, что моей жизнью и жизнями моих детей управляет жестокий диктатор, перечить которому — себе дороже.

Да, его вылечили. Или залечили. В любом случае, вспышек агрессии больше нет. Но он не стал нормальным человеком, нет. Потому что он им и не был никогда.

Руслан Дигоев — жёсткий, целеустремлённый, идущий по головам, умный и хитрый, холодный и расчетливый.

Хищник, от которого не сбежать. Он настигнет и вцепится в глотку раньше, чем жертва успеет принять решение о побеге.

Он тиран, что не выносит непослушания и не воспринимает ничьё мнение, кроме своего собственного.

Когда я смотрю в его глаза, мне хочется забиться в угол и, свернувшись там клубочком, выть от безысходности.

Лишь одна Ксюша имеет на него какое-то неконтролируемое (даже им самим) влияние. Одной своей слезинкой она может заставить его изменить уже принятое решение. Маленькой девочке достаточно щёлкнуть пальцами и хищник Дигоев у её ног.

Я гордилась своей дочерью и радовалась, что Руслан не подавляет хотя бы её. К тому же, он действительно заботится о ней, а потому… Я согласна терпеть его присутствие в своей жизни, тем более, что деваться мне некуда.

Отношения с Сашей у них не то, чтобы наладились, но стали стабильными — без метания ножей и потасовок. Дигоеву отчего-то стало мало огромного дома, который он арендовал в Питере и он решил построить свой. Вот этого я не понимала… Узнав об этом расстроилась, потому как надежда, что после лечения он оставит нас и уедет в Москву исчезла.

Как заявил Дигоев, решив как-то пооткровенничать после секса — лишний дом не помешает.

Именно на этой стройке и работает мой сын. На мой намёк, что я не хотела бы видеть сына таким уставшим и измученным в пятнадцать лет, Руслан сказал, что именно так взращивают настоящих мужчин. Трудом и потом, а не сиськой у рта.

Саша же, услышав наш разговор, заявил, что его всё устраивает и я не должна лезть, куда меня не просят… Дословно.

Тут же отхватил подзатыльник от Дигоева с пояснением, что мать нужно уважать.

Больше я не вдавалась в подробности и не лезла в его дела. Так жить проще. Меньше знаешь — крепче спишь… Как-то так.

Однако, мои дети — всё ещё мои дети. Как бы они ко мне не относились, я люблю их и не перестану любить даже тогда, когда они полностью отрекутся от меня. А так и будет. Позже, через годы, но будет. Правда, я ждала этого от сына… Я ошибалась.

Зазвонил телефон и я вздрогнула.

Руслан.

— Да?

— Что за дела, Марин? Почему ты не отпускаешь Ксюшу ко мне? — послышался его недовольный, с хрипотцой голос. — Я же говорил, что меня сегодня выписывают. Думал, отметим у меня. А ты и сама хер на меня положила, и Ксюше запрещаешь.

Я прикусила губу так сильно, что стало больно.

— Я не хотела тебя напрягать. Тебе нужно отдохнуть после всех анализов и…