Бешеный

— Мам? — Саша дотронулся до её плеча, но она так и не отреагировала.

В этот момент на кухню зашёл Руслан и, наткнувшись на взгляд мамы, прищурился.

— Что случилось?

— Маме тётя Лена звонила.

Осетин прошёл к столу и сел напротив мамы.

— Я не хотел, чтобы ты узнала об этом. Но… Раз уж так вышло… Я всё прекращу. С Леной. Обещаю, — он был спокоен настолько, насколько только можно.

Как будто не его на измене подловили. Саша даже восхитился бы осетином в очередной раз, если бы дело касалось других женщин, а не его матери и… Тёти Лены.

Казалось, Руслан даже гордится своим поступком. А может ему просто была по душе мамина ревность.

Она перевела растерянный взгляд на Руслана и, проморгавшись… Засмеялась. Сначала это была просто слабая улыбка. Затем, она хмыкнула. А после, громко засмеялась, запрокинув голову.

Руслан молча наполнил стакан водой и поставил его перед ней.

Неожиданно она замолчала и, выдохнув, покачала головой.

— А кто тебе сказал, что меня беспокоят твои похождения? Кто ты вообще такой, чтобы я хотя бы задумывалась об этом? — её лицо приобретало оттенок раздражения, даже ненависти. — Ты значишь для меня ещё меньше, чем тварь, что споила моего мужа. У моих детей сейчас мог бы быть отец, а не… Ты! — последнее слово она практически выплюнула осетину в лицо и рука последнего сжалась в кулак.

Сашка инстинктивно напрягся. В любой ситуации он станет на сторону матери. Он будет защищать её даже ценой своей жизни.

Только не о том сейчас…

— О чём ты, мам?

Она медленно повернулась к Саше.

— О том, что сейчас мне рассказала твоя подружка, — швырнула на стол салфетку, что всё это время сжимала в руке и встала. — Доброй ночи. А ты, — обратилась к Саше. — Имей в виду, что каждый час теперь будешь отчитываться передо мной о своём местонахождении. И никаких ночных прогулок. Не забывай, что ты ещё несовершеннолетний. Будешь показывать свой характер — отправишься в интернат для трудных подростков вплоть до своего восемнадцатилетия.

Она была другой. За какие-то десять минут Ленкиных россказней превратилась в совершенно чужого человека. Это была не та мама, которую он знал. Это была женщина, в словах которой он не сомневался — она выполнит обещанное, даже если придётся расстаться с сыном.

Руслан не двигался и даже не повернул головы, когда она поднялась и пошла прочь. Он смотрел в одну точку и если бы Сашка его не знал, то подумал бы, что осетин обижен.

ГЛАВА 20

— Пап, а ты почему грустишь? — Ксюша подошла очень тихо и положила руку мне на плечо.

Да так… Борюсь с желанием отпиздить твою мамочку. А так всё замечательно.

И ведь до крови сковырнула, сука! Нет, я бы ещё понял, если бы она, как делает это обычно, отвернулась от меня или закатила глаза. Но она прямо в лицо мне объявила, что я никто и звать меня никак.

После всего, что я сделал для неё. После того, как вытащил её из дерьма! Сука заявила, что ей плевать на меня.

Неблагодарная стерва, бля!

— Всё хорошо, иди ко мне, — усадил девчонку себе на колени. — Где сейчас твоя мама?

— Она рассержена была. Ушла в вашу комнату. Вы поругались? — ярко-зелёные глаза мелкой блеснули интересом.

А девчонка-то не так мала, как мне казалось. И не глупа.

— Скорее, натолкнулись на стену непонимания.

Ксюша обняла меня за шею и прижалась щекой к моему плечу.

— А я бы никогда не сердилась на тебя на её месте. И всегда понимала бы.

— Ксюша, в кровать, живо. Ты должна была лечь спать ещё час назад, — на пороге возникла Веснушка, скрестив руки на груди.

Хотя какая там Веснушка. Стерва.

— Ну, мааам! — заканючила мелкая, на что Марина обычно снисходительно улыбалась и разрешала погулять ещё полчаса.

Не сегодня.

— Никаких «мам»! Быстро! Дяде Руслану не надоедай!

Вот сука!

— Так, всё! Хватит. Если она не хочет спать, пусть не спит, — заступился за девчонку чисто из принципа — мелкая не при делах.

— Я сама решу, как мне воспитывать моих детей, Руслан. Не вмешивайся, пожалуйста, ответила ледяным тоном и многозначительно посмотрела на дочку.

Нихуя же себе, хвост подняла!

Дождался, пока мелкая уйдёт и подошёл к Марине.

— Ты забываешься, видимо. Так я напомню тебе, дорогая, что я не пацан тебе. Не дерзи мне больше никогда. Иначе, получишь по лицу, — клянусь, я хотел ударить её.

Так, чтобы кровью умылась. Чтобы навсегда запомнила, как вякать в мою сторону. Не знаю, как сдержался.

— Давай, Дигоев. Бей, — нахально усмехнулась и с вызовом вздёрнула подбородок. — Думаешь, сможешь вечно держать меня в страхе? Плевать я на тебя хотела, слышишь? Твоё место рядом с Леной, а не моими детьми. Ты отвратителен. Меня тошнит от тебя, — выговаривала с надменной улыбкой, словно специально нарывалась.

Если бы в этот момент за её спиной не появился Сашка, я, наверное, убил бы дрянь. В лучшем случае, покалечил.

— Мам…

— Иди спать! — рявкнула на пацана, не отрывая от меня презрительного взгляда.

Сашка что-то проворчал и исчез за дверью ванной. Я же потащил Марину в комнату. Она даже не сопротивлялась, видимо, осознав, что бесполезно.

— Извинись, Марина, — толкнул её внутрь спальни, на что охамевшая овца лишь фыркнула.