Бесики

— Дело действительно тайное, сын мой. Тебе я рассказал о нём потому, что ты принимал в нём участие. Смотри не проговорись никому — ведь, если русские узнают об этих делах, выйдет большая неприятность. Они беспрестанно следят за нами.

Вошёл слуга и передал Иоанну просьбу сестры государя немедленно её посетить.

— Должно быть, это по поводу свадьбы, — сказал Иоанн, — а у меня сейчас и времени нет для этого! Ну что же делать, придётся исполнить её просьбу — ведь она сестра государя. Пойдём со мной, Бесики. Посмотрим, каковы будут её приказания.

Дом Иоанна стоял у Речных ворот, на той самой улице, которая вела от Апчисхатской церкви к палатам царевича Георгия и выходила на площадь перед царским дворцом. Иоанну и Бесики надо было пройти всего около двухсот шагов. По дороге они продолжали беседу о государственных делах. Бесики не собирался идти к Анне, но, увлёкшись беседой, он не заметил, как они прошли весь путь и очутились в дворцовой галерее. Мухран-Батони продолжал оживлённо разговаривать, и Бесики, который стеснялся его прервать, шёл за ним, точно на поводу, пока оба они не очутились в гостиной Анны.

Взгляд, каким Анна встретила появившегося в её гостиной Бесики, ошеломил его.

Он почувствовал неприятное смятение и страх.

Чтобы скрыть свою растерянность, Бесики низко склонил голову.

— Мне кажется, что я здесь лишний, — с вашего разрешения я удалюсь!

Не дожидаясь ответа, он отступил к дверям и торопливо вышел из комнаты, точно вытолкнутый взглядом Анны.

Правда, тревожные предчувствия не давали покоя Бесики все эти дни, но он не ожидал, что они так скоро окажутся действительностью. Началось всё это несколько дней назад, когда Бесики, случайно встретив в одном из залов дворца взволнованную чем-то Анико и заметив её заплаканные глаза, спросил о причине слёз. Анико, всхлипывая и обнимая его, сообщила, что её скоро выдают замуж, но что она всегда любила и будет любить только его одного. Это неожиданное признание так поразило Бесики, что сначала он не ощутил ничего, кроме удивления, и постарался всё обратить в шутку. Но при каждой новой встрече, стоило увидеть светящиеся радостью глаза Анико и услышать звонкий голос, он уже не только не старался погасить разгоревшееся в ней пламя, а напротив, всё больше поддавался охватившему его чувству. Так произошло и в тот раз, когда Гульвардис оказалась случайной свидетельницей их свидания.

Молния, которую метнул в него разгневанный взгляд Анны, мгновенно отрезвил Бесики. Он понял, как сильно он провинился перед нею. Проходя по галерее, он машинально глядел по сторонам, словно ища выхода из своего ужасного положения. И неожиданно встретился с Анико. Она шла из сада — радостная, счастливая своей любовью, полная мыслей о возлюбленном. Она знала, что он никогда не сможет стать её супругом, но это не тревожило её. Она даже не задумывалась над этим. Она любила Бесики наивной любовью и, считая себя победительницей над всеми поклонницами молодого поэта, была преисполнена чувством необычайной гордости.

С сияющими глазами шла Анико из сада, когда встретила по пути Бесики и услышала от него, что она не должна принимать всерьёз их любовь, что ей нужно забыть обо всём, что было между ними.

— Я только пошутил, — добавил Бесики. — Разве допустимая вещь — любовь между нами?

В первую минуту Анико показалось, будто её окатили холодной водой, она вздрогнула и растерянно заморгала глазами; затем, придя в себя, она пристально поглядела на Бесики и, убедившись, что он не шутит, вдруг с такой силой ударила его по лицу, что на его щеке появился отпечаток всех её пяти пальцев. Гордо подняв голову, она быстро прошла в свою комнату, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.

— Что это ты написал, юноша? — Леван взял в руки листок, прилёг на тахту и начал читать: — «Сад тоски…»

— Не надо, не стоит читать! — Бесики протянул руку, чтобы вырвать листок.

Леван отвёл руку Бесики.

— Погоди, дай прочесть. Я хочу узнать, что за тоска овладела тобой, пока меня не было здесь:

В сад тоски влекла меня прохлада,
Розу мнил сорвать у водопада,
Но таилась хитрая засада:
Мне стрела досталась, не услада…

— Кто же эта роза? Говори сейчас же!

— Никто. Разве каждое стихотворение, написанное поэтом…

— Молчи! Знаю я твои проделки.

Бесики вновь попытался отобрать стихи у Левана.

— Прочтём потом.

— Да погоди же!

Изменил ты розовому краю…

Убери руку!

Для другой горит твоя лампада.

Бесики отнял наконец листок у Левана, который расхохотался, прочитав последнюю строчку.

— Скажи правду, которая из женщин упрекает тебя в непостоянстве? Супруга ага Ибреима? Но ведь у тебя сейчас должен быть медовый месяц: ага уехал в Россию. Впрочем, кажется, я всё понял. Ты явился к ней, как Автандил к Фатьме, а она выпроводила тебя вон!