Бесики

Тотлебен поморщился: как это так — «пожаловать к нему»? Но он вынужден был послушаться совета Моуравова и с внушительной свитой отправиться в лагерь Ираклия. Тут его встретил царский сардар в сопровождении десятка вельмож. Сардар пригласил генерала в поставленную специально для него палатку, которая была порядочно отдалена от царского лагеря, и просил отдохнуть, обещая сообщить, когда царь пожелает его принять.

С Тотлебена слетела вся спесь. Раскинувшийся перед его глазами царский лагерь поразил его своей пышностью. На поле стояло несколько десятков нарядных палаток. Среди них выделялась своим убранством шестиугольная палатка царя. Над каждым углом и над её верхом высились штандарты, а расшитое золотом полотно палатки ослепительно блистало на солнце.

Весь лагерь был окружён спешившимися воинами, которые стояли, как изваянья, держа в поводу лошадей.

У входа в царскую палатку были выстроены в две шеренги царские пажи.

Через полчаса в палатку Тотлебена явились царские слуги. Они принесли медный таз, кувшин с водой, мыло и полотенце и предложили Тотлебену умыться после дороги.

Потом пришёл царский церемониймейстер и пригласил Тотлебена к царю.

Генерал, в сопровождении Моуравова, пешком направился к царской палатке. Посредине пути его встретили шесть вельмож с изукрашенными тростями и, низко поклонившись, пошли впереди гостей, указывая дорогу. У царской палатки провожатые отошли, и гости, пройдя сквозь шеренгу склонивших головы пажей, приветствовали вышедших к ним навстречу царевичей Георгия и Левана. У самого входа их встретил католикос и, приняв от него благословение, они вошли в палатку.

Ираклий обнял Тотлебена, расцеловал и с восточной учтивостью сказал:

— Слава всевышнему, что вижу в моей стране такого прославленного воина, присланного на защиту христианских земель всемилостивейшей императрицей.

Потом, взяв его за руку, подвёл к поставленному вместо кресла покрытому ковром сундуку. Это была единственная мебель в палатке, устланной драгоценными коврами.

Тотлебен отказался от этого сиденья и устроился на ковре по-восточному, поджав ноги. Его примеру последовали царь, католикос и царевичи. Моуравов поместился рядом с генералом.

Царь попросил Тотлебена посвятить его в то важное дело, о котором писал ему в Тбилиси, и когда генерал открыл Ираклию, что цель прихода русских в Грузию — искоренение турецкого владычества, — царь пришёл в восторг.

Моуравов перевёл генералу, что радости его высочества[2] нет предела и что царь готов пожертвовать жизнью ради такой великой цели.

Затем Ираклий приказал стольникам разостлать скатерть, и гостям подали чай в дорогих фарфоровых чашках. После чая были предложены кахетинское вино в высоких хрустальных бокалах и фрукты на больших серебряных подносах.

После часовой беседы Тотлебен, сославшись на дела, собрался уходить. Царь несколько раз просил гостя остаться и переночевать, но генерал, поблагодарив Ираклия и пригласив его посетить завтра русский лагерь, покинул палатку.

На следующий день Ираклий в сопровождении Левана отправился к Тотлебену. Генерал за версту от лагеря встретил царя, приветствуя звуками фанфар и пушечным салютом.

В палатке Тотлебена на ковре была разостлана скатерть и на ней расставлены яства. При провозглашении тостов в честь императрицы Екатерины и Ираклия раздавались пушечные салюты. После обеда Ираклий ушёл в отведённую ему палатку, куда вызвал Моуравова и долго с ним беседовал.

Затем Моуравов передал Тотлебену содержание беседы, Ираклий считал недопустимым идти в поход против турок с пятьюстами солдат и настаивал на том, чтобы увеличить русское войско до пяти тысяч человек. Если такое количество людей невозможно выставить в этом году, то до зимы надобно иметь самое малое полторы тысячи солдат, с таким расчётом, чтобы к весне прибыли опальные. К тому времени Ираклий соберёт своё ополчение, и пока турки расшевелятся, объединённое грузино-русское войско разобьёт врага.

Тотлебен обещал Ираклию выполнить этот план, как только получит соответствующее разрешение из Петербурга.

Второго сентября Ираклий вернулся в ставку, третьего сентября Тотлебен, отослав в Петербург курьера с донесением, двинулся в Имеретию. Он хотел один, без Ираклия, захватить Шорапанскую крепость, с тем чтобы себе одному приписать честь этой победы и таким путём выслужиться перед русским правительством.

Двадцать шестого сентября на Кортохи его встретил имеретинский царь Соломон. После торжественного приёма и передачи грамот императрицы Тотлебен направился к Шорапапской крепости. Соломона сопровождала свита в двести человек — это и было пока всё его войско.

Шорапанскую крепость защищали двадцать три турецких воина. Граф рассчитывал занять её без боя. Соломон послал в крепость имеретина из своей свиты, который сообщил туркам о приходе русского войска и передал, что при добровольной сдаче царь гарантирует свободный пропуск гарнизону.

По турки ответили отказом: «Мы, — ответили они, — верные слуги султана, и неслыханно, чтобы русский побеждал турка. Если вам не терпится, пожалуйте, и мы достойно встретим вас».