Бесики

Но, может быть, его и не будут больше пытать, может быть, мучители не захотят тянуть целый месяц и сразу прикончат его — поставят на краю скалы и столкнут в Куру? О, каким бы это было счастьем в сравнении с теми страшными муками, которым он подвергнется через месяц!

Каждую ночь проводил он в подобных мыслях. Его постоянно напряжённый слух привык ко всем ночным звукам; он прислушивался к журчанию Куры, к глухому звону далёкого тари, к пению петухов, к карканью ворон на рассвете, к лаю и рычанию собак, к звону церковных колоколов, к протяжным возгласам муэдзина. В тягостной тревоге он ждал, что вот-вот раздастся звук шагов и в дверь войдёт палач. Но проходил день за днём, и никто не показывался. «Все меня забыли, — повторял измученный, обессилевший Бесики, — даже Леван! Кажется, сама смерть забыла обо мне! Неужели Анна не получила моего письма? Неужели она не сжалится надо мной и не пришлёт мне яду, чтобы пресечь мои мучения?»

Однажды вечером внезапно загремел тяжёлый замок, дверь отворилась и вошёл царевич.

— Здравствуй, скворец!

Бесики вскочил. Он остолбенел от неожиданности и даже не ответил на приветствие.

— Как поживаешь, стихотворец? — Леван оглянулся, рукой показал своим спутникам, чтобы они держались в отдалении, закрыл дверь и снова обратился к Бесики: — Ну, что ты поделываешь? Покорно ожидаешь приговора? Дела твои плохи. Анико не даёт мне покоя, всё просит спасти тебя. Но ведь ты знаешь моего отца, — он никому не прощает вины.

— Хотел бы я знать, в чём моя вина?

— Молчи! Всё открылось. Хочешь, перечислю твои преступления? Под Цхинвали, когда ты был у Тотлебена…

— О боже, ведь я…

— Постой, мне совсем не нужны твои оправдания. Почему ты не сообщил государю, что Тотлебен послал письмо ахалцихскому паше? Виновен ты в этом или нет? Виновен. Вот тебе одно преступление. Выехав из Тбилиси во время чумы, ты встретил по дороге Александра Амилахвари, который бежал из тюрьмы. Правда, то были тяжёлые дни, и все потеряли голову, но разве трудно было найти мандатура и сказать ему, чтобы он задержал беглеца? Знаю, ты скажешь — недостойно мужчины предавать несчастного. Ты прав, на твоём месте я поступил бы точно так же, но зато и был бы готов принять наказание. Вот тебе второе преступление. В Иране ты подружился с царевичем Александром Бакаровичем. Знаю, ты скажешь, что он наш родственник, двоюродный брат моего отца, и что ты не мог вести себя иначе… Но всё же это тяжкая вина. Это — третье преступление… Говорить дальше? Думаю, перечисленного достаточно, чтобы сиять с тебя голову. Так оно и случилось бы, если бы твой покровитель Леван не позаботился о тебе. Слушай внимательно! Я не могу освободить тебя, но я помогу тебе бежать. Тебе, конечно, нельзя жить ни в Тбилиси, ни в другом каком-либо городе нашего царства.

Леван скрыл от Бесики, что побег его устраивался с разрешения Ираклия.

— Я предпочитаю смертную казнь.

— Погоди, не торопись! Ты должен бежать в Имеретию и там дожидаться меня. Ты ведь давно мечтаешь об объединении всех грузинских царств по обе стороны Лихских гор? Мой отец давно бы расправился с царём Соломоном, если бы не боялся восстановить против себя Турцию. Дело нужно повести так, чтобы не сердить ни Турцию, ни Россию. Имеретинский престол займёт твой друг и покровитель Леван; это будет действительно объединение Грузии. Видишь, как судьба благосклонна к нам? Благодаря стараниям моего деда и отца сначала объединились Картли и Кахетия, теперь мы объединим всю Грузию, как Западное, так и Восточное царство.

Бесики внезапно почувствовал прилив сил; он восхищённо глядел на царевича и уже не помнил ни о тюрьме, ни о печальной своей судьбе, которую проклинал несколько минут назад.

— Когда я должен отправиться в Имеретию? Сейчас? — спросил он Левана.

— Нет, не сейчас. Приблизительно через месяц, когда все забудут о тебе и о твоём деле. Сюда придёт человек, который поможет тебе бежать. По знай, стража не будет предупреждена, и если кто-нибудь заподозрит побег или увидит тебя потом, после побега, в городе, то в тебя будут стрелять. Поэтому будь сугубо осторожен. Мы же, узнав о побеге, подымем тревогу, пошлём за тобой погоню и поручим нашему послу в Имеретии требовать у Соломона твоей выдачи. Но ты не бойся — Соломон не только не выдаст тебя, а наоборот, примет тебя с большим почётом, так же, как мы приняли бежавшего из Имеретии Георгия Абашидзе; он даст тебе придворную должность и приблизит тебя к себе. Ты должен сделаться поверенным его тайн. Можешь клеветать на нас сколько хочешь, но помни, что там, в Имеретии, ты являешься как бы тайным представителем Левана.

— Понимаю.

— Связь со мной ты будешь держать через католического миссионера Франчески; кроме того, курьером тебе будет служить кутаисский купец армянин Гарегин. Он часто приезжает сюда за цветными ситцами и другими красными товарами. Вот и всё. Всё ли тебе ясно?

— Совершенно ясно; я готов.