Бесики

Но Давид всё ещё был в нерешительности. Наконец женщины потеряли терпение, вскочили с мест и, окружив Давида, стали угрожать, что прогонят его, если он сейчас же не докажет поцелуем свою любовь к Тамаре. Тогда Давид обнял Тамару, наклонился к ней и поцеловал её в висок. В разгар пира Давид незаметно обменялся платком с Тамарой, встал из-за стола и направился к себе домой. По обычаю, он нс имел права оставаться дольше на пиру.

Свадьба была назначена на первое мая, но её едва не пришлось отложить. Из Мцхеты приехал католикос в сопровождении шестидесяти русских солдат. Эти солдаты бежали от Тотлебена, стоявшего в Гори, и, проходя через Мцхету, зашли в собор Светицховели помолиться. Католикос, который хорошо знал русский язык, разговорился с солдатами. Они рассказали владыке, как они бежали от жестокого обращения с ними Тотлебена, и сообщили, что Тотлебен намеревается свергнуть царя Ираклия, а Грузию подчинить императрице. Антоний был поражён. Он тотчас же приказал запрягать лошадей и поехал в Тбилиси, сопровождаемый русскими солдатами. Правда, Антонию были известны многие неблаговидные поступки Тотлебена, ко такой дерзости с его стороны он не мог себе представить.

Солдаты окружили экипаж католикоса и так проводили его до Тбилиси. Подъехав к Кабахи, Антоний сошёл с экипажа, благословил духовенство, встречавшее его во главе с митрополитом Тбилисским, и направился прямо в царский дворец. Духовенство удивилось поспешности католикоса. Обычно, какие бы неотложные у него ни были дела к Ираклию, он первым долгом шёл в Анчисхатскую церковь или в Сионский собор, служил там молебен и лишь после этого начинал заниматься духовными или светскими делами. Всеобщее удивление вызвало также и то, что его сопровождали русские солдаты. По городу пошли слухи. Говорили, что католикос прислан русским генералом, чтобы объявить о низложении Ираклия. Солдаты, прибывшие с Антонием, якобы имели приказ, если царь откажется добровольно отречься, свергнуть его силой, а ключи от города отвезти Тотлебену. Слухи эти дошли и до Моуравова, который тотчас в испуге выскочил на улицу и побежал на Кабахи. По дороге он столкнулся с Давидом, который был удивлён не меньше его. Оба одновременно задали друг другу один и тот же вопрос:

— Что случилось?

— Я ничего не знаю.

— И я ничего не знаю. Может быть, вам известно из достоверных источников… — протянул Моуравов и остановился.

Он хотел первым услышать от Давида неприятную весть, но у Давида, по-видимому, было такое же намерение. Он выжидательно глядел на русского посла и молчал. В это время появился узбаш Кайхосро Мурванишвили, который подошёл к Давиду и низко поклонился ему.

— На Кабахи дожидаются русские солдаты, — почтительно сказал он. — Они просят, чтобы государь вышел к ним. Как прикажете поступить?

— Много их? — спросил Давид.

— Шестьдесят человек. Они говорят, что не ели два дня. Если вы согласны, я отведу их в Нарикалу, к крепостному гарнизону. Сначала накормим их, а потом поступим так, как велит государь.

— Хорошо, так будет лучше всего. Прикажите мандатуру захватить с собой переводчика, снимите с них подробные показания обо всём, что касается русских войск, запишите и доложите государю. Есть у них оружие?

— Да. Ружья со штыками и шашки.

— Оружие отберите и сдайте начальнику крепости. Я слышал, что прибыл католикос?

— Да. Он сразу проследовал к государю.

— Хорошо. — Давид знаком отпустил узбаша и повернулся к Моуравову: — Как вы думаете поступить: повидаете русских солдат или прямо пройдёте к государю?

— По правде говоря, следовало бы мне повидать солдат и узнать у них обо всём, что происходит у Тотлебена… По посудите сами, на что будет похоже, если русский посол вступит в сношения с солдатами, изменившими присяге и отказавшимися подчиниться начальнику? Лучше сначала повидаться с государем.

— Хорошо, тогда пойдём вместе.

Они направились во дворец. У ворот их встретил царский эджиб, который сказал Давиду, что Ираклий требует его немедленно к себе.

— Проведите господина Моуравова в большую гостиную, — сказал Давид эджибу. — Я доложу государю, что русский посол просит аудиенции у его величества.

Моуравов пошёл за эджибом, а Давид направился к царю.

Когда он открыл двери царского кабинета, Ираклий, не дав ему времени для приветствия, встретил его следующими словами:

— Боюсь, дорогой Давид, как бы вместо того, чтобы венчаться, вам не пришлось бы, подобно Тариэлю, идти на хатайцев. Владыка привёз такие вести, что нам остаётся лишь седлать коней. Промедление может оказаться гибельным. Необходимо немедленно созвать войска.

Давид спокойно выслушал Ираклия, потом подошёл к католикосу под благословение, поклонился царевичам и лишь после этого сказал:

— Ваше величество, русский посол господин Антон Моуравов просит вас принять его. Быть может, вы пожелаете его видеть?

— Хорошо, пусть войдёт. Мне нечего скрывать от него! — Ираклий позвонил и, когда в дверях появился Соломон Леонидзе, приказал ему; — Попросите ко мне господина Антона Моуравова!