Бесёнок по имени Ларни

– Кроме того, он сказал, что люди, даже соблюдающие Десять Заповедей, всё равно грешат этими грехами, сами не зная того.

– Как это?

– Очень просто – Господь сверху видит всё, что творится в человеческих душах, читает мысли, знает желания людей, даже если они сами человеком не осознаны.

– И что?

– А ты сама подумай. Разве ты не желала в своей жизни смерти кому-нибудь?

– Это я то? Хотя погоди! Когда Лия, (это моя подруга), поставила, как-то тяжёлый ларь мне на ногу, я от души пожелала ей сдохнуть.

– Вот-вот! А кто-то может и убил бы, да боится ответственности перед людьми, а если нет свидетелей, то перед Богом. Но ведь он же желает смерти ближнему своему, а значит, уже нарушает заповедь – "Не убий!".

– Круто! А если я жуть, как хочу серьги той же Лии, ну прям, стащила бы! Это я нарушаю заповедь – "Не укради!"?

– Совершенно верно.

– И так со всеми заповедями?

– Со всеми.

– А что он ещё сказал по этому поводу?

– Например, он сказал: "Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с ней в сердце своём!"

Мара остановилась.

– Это что же, – сказала она голосом, в котором потрясение смешивалось с желанием расхохотаться, – если соседский парень таращится на меня так, что едва глаза не выпрыгивают, то мне впору бежать к Альмери, чтобы проверить, не следует ли ждать через девять месяцев маленького гостя?

Тут уж расхохотался Руфус, хоть и сильно покраснел при этом.

– А если на меня, г-мм, с вожделением пялятся, чуть ли не все мужики, проживающие в форте? – продолжала Мара развивать всё ту же тему. – Тогда кто же я при этом, если такая прорва народу со мной прелюбодействовала, да ещё и одновременно?! Такое даже Альмери не снилось!

Руфус уже не знал, куда девать глаза и шёл красный, как рак, ругая себя за неосторожные слова, которые можно было бы и не говорить. По крайней мере, сейчас не говорить…

А с другой стороны, чего он стесняется? Священник всегда говорил ему: если веришь – не стесняйся! Даже если вокруг тебя гогочущая толпа и все считают тебя дураком или сумасшедшим, всё равно не стесняйся не единого слова из учения своей веры! Однако сейчас он промолчал, так-как говорить с Марой на такие темы было для него ещё слишком трудным испытанием.

– Вот я и говорю, приколист он, твой Инци! Я бы с таким пообщалась. Люблю, когда человек за словом в карман не лезет. И что он ещё сказал интересного?

– Сказал, что не следует надоедать Богу своими просьбами и выпрашивать у него что-то. Бог сам знает, что кому нужно и всё слышит, но даст только то, что посчитает действительно необходимым и только тому, кого сам выберет.

– Тоже правильно! Это нашим бабам надо рассказать. У них ведь чуть что – "Бог, дай!", да "Бог, помоги!". И стирать, значит, Бог помогай, и готовить, и за детьми присматривать, а ещё следить, чтобы муж к соседке не ушёл. Прямо больше делать Богу нечего, как во все такие дела, да случаи лезть!

– Вот видишь, это тебе понятно, а большинство думает, что Бога надо просить о чём-то почаще, глядишь он что-нибудь да сделает. Ещё хуже, когда люди считают, что с Богом можно договориться, вроде: ты – мне, я – тебе! Мы, дескать, ему соблюдение тех Заповедей, а он нам – здоровье, богатство и счастливую судьбу! Глупо до странного.

– Но зачем же верить в такого Бога, который всё равно ничем помочь не может или не хочет?

– В Бога верят не зачем-то, а потому, что он есть, потому, что он единственный, как отец. Да он и есть Отец всего сущего.

– Так, что же на самом деле является самым большим грехом?

– Ничегонеделание. Человек может ошибаться, делать всё неправильно или вообще делать то чего нельзя. Это всё плохо, но хуже всего, когда он вообще ничего не делает. Ошибки можно исправить и даже зло искоренить или превратить его в добро, если над этим хорошо поработать. Но, когда человек даже не пытается делать ни хорошее, ни плохое, то это оскорбляет самого Создателя, сотворившего человека по своему образу и подобию. Ведь Создатель всегда был деятелен и трудолюбив. Посмотри вокруг и увидишь, сколько всего он сделал и как всё тщательно продумал! Конечно, после всего этого, он не любит ленивых.

– Иногда мне кажется, что я разговариваю не с мальчиком двенадцати лет, а с очень мудрым и стареньким дедушкой!

Это замечание снова заставило Руфуса залиться краской. Он вспыхнул, как порох и покраснел, как помидор. К довершению всего, Мара вдруг нежно обняла его и прошептала в самое ухо:

– Извини, извини! Я не хотела тебя смутить. Просто хотела сказать – какой ты у меня умненький! А теперь давай-ка пообедаем. Умненьких надо хорошо кормить, вы ведь на вес золота! Всем подавай сильных да смелых, но если приглядеться, таких не так уж мало. А вот умненький, это редкая птица, её не часто встретишь и совсем не легко поймать…

Глава 68. Пасть земли

Пасть земли зияла чёрным, бездонным провалом, словно это и в самом деле была отверстая глотка чудовища. Впечатление усиливалось видом створок ворот, похожих на плоские жвала невиданного насекомого.