Бесёнок по имени Ларни

С этими словами он подошёл к очагу, упёрся в него руками и с видимым усилием сдвинул с места, открыв широкий чёрный люк с лестницей, уходящей в темноту. Только девушки вытянули шеи, чтобы с любопытством заглянуть туда, как из темноты выскочили два непонятных чёрных существа и с неистовым лаем принялись носиться по пещере! Кейни взвизгнула, Ларни отлетела к стене и прижалась к ней спиной, нащупывая одну из винтовок, тролли схватились за дубины.

– Стойте! Стойте! – вскрикнула вдруг Кейни. – Я знаю их! Это собаки моей подруги! Монсеньор, Мадемуазель, ко мне!

Удивительно, но собаки перестали бегать по комнате и подбежали к ней, виляя хвостами. Монсеньор сел рядом с Кейни с видом часового на посту, а Мадемуазель подошла к Ларни, обнюхала её, заглянула в глаза снизу вверх, после чего заскулила и завиляла хвостом, предлагая дружбу. Ларни понимала, что может остаться без руки, но всё же погладила её по голове и умная псина расплылась от счастья!

Недовольными здесь остались только тролли. Они никогда не держали никаких домашних животных и в любой твари видели только опасность, либо источник пищи.

– Если собаки здесь, значит и Сато, где-то неподалёку, – сказала Кейни. – Это же здорово! Она ведь такой ценный союзник, какого и представить себе невозможно.

– Раз так, то нам лучше не медлить, – веско заявил Хрык. – Собирайте, все, что может пригодиться, но лишнего не берите, демонам всё равно не нужно ничего из наших вещей. И пошли, пока ещё это можно сделать по-тихому!

Глава 67. Учение Инци

– И всё-таки, я не уверен, что мы поступили правильно!

Руфус, как настоящий мужчина, тащил теперь большой мешок, в котором побрякивали миски, сковородки и котелки.

– Я считаю, что всё надо было сказать Порфирию, попрощаться со всеми, поблагодарить…

– И остаться в форте навсегда!

Мара шла на шаг позади него, хотя именно она указывала направление. Она взяла на себя заботу о его охотничьем луке, который неудобно было тащить вместе с тяжёлым мешком. Ещё, когда они были в форте, девушка показала, что умеет обращаться с этим оружием лучше самого Руфуса. Парень был немного раздосадован этим обстоятельством, но, в конце концов, махнул рукой и смирился. Он уже привык к мысли, что ему никогда не стать хорошим охотником.

– Почему остаться? Почему навсегда? – спросил Руфус, который никак не мог понять, зачем они ушли тайком.

– Просто ты плохо знаешь Порфирия, – пояснила Мара. – Это же настоящий медведь-пестун! Нет, они бы никогда не оставили нас насильно, но ты бы и сам рад был бы остаться, лишь бы не слушать его бесконечных проповедей о том, как за стенами форта страшно и опасно! А ещё, он окружил бы тебя такой заботой и вниманием, что уйти от него было бы чёрной неблагодарностью!

– Но ведь я так себя и чувствую! Он ко мне со всей душой, а я… а мы…

– Ты записку оставил?

– Да.

– И всё там объяснил?

– Всё объяснил, извинился, поблагодарил и карту нарисовал, как дойти до Междустенья.

– Последнее я бы на твоём месте делать не стала. Из твоих рассказов видно, что живёте вы там неплохо. Нет ни обмана, ни воровства, ни подлости. Небось и замков на дверях нет? Так вот, теперь или в ближайшем будущем, эта счастливая жизнь закончится, и начнётся другая, а случится это тогда, когда к вам станут регулярно захаживать чужаки. Только вот насколько хороша будет эта новая жизнь, неизвестно. Ну да ладно, не буду тебя пугать. В конце концов, у нас всякие люди живут, сам видел, но совсем уж поганцев нет – всех, каких выявили, давно передавили. Диана с подлецами крута, да и Порфирий, хоть и мягкий, но душегубов и подлецов не любит. Кстати, ты насчёт него не беспокойся, он человек отходчивый, и Альмери тоже. Они всё поймут и зла держать не будут. Самое главное – нам с тобой надо было уйти. Ведь надо?

– Надо!

– Ну, вот мы это и сделали! А теперь давай рассказывай, что там ещё прикольного сказал твой Инци?

– Не прикольного, а мудрого!

– Хорошо, хорошо! В прошлый раз ты говорил, что он забрался на гору и стал оттуда учить людей уму-разуму. И что дальше? Гора-то хоть была высокая?

– Да нет, не очень. То есть это вообще была не гора, так, пригорок или холмик небольшой. Он встал туда для того, чтобы его было всем видно и слышно, а народу собралось много, разные люди пришли, не только одни его ученики. Так вот! Он сказал, что многие люди, которые соблюдают Десять Заповедей, (помнишь я тебе о них рассказывал?), думают, что они безгрешны и чисты перед Богом.

– А разве не так? Что же ещё надо?

– Дело даже не в том, что надо, а в том, что человек, думающий, что он безгрешен, уже совершает грех, потому что представляет себя равным Богу!

– Это что же получается – не грешить, это грех, потому что человек при этом слишком хорошо о себе думает?

– Ну, как-то так. Пытаться сравняться с Богом, это грех, страшнее которого быть не может. Все другие можно отмолить, а этот… ну, наверное, тоже можно, только очень-очень трудно!

– М-мм, надо запомнить. Не грешить – это грех… Интересно!