Бесконечная. Чужие (СИ)

Не уследила, какой этаж. Дверей тут много – он отмыкает одну. В этот момент на мои губы подобно мягким, не сухим еще осенним листьям ложатся его поцелуи, сначала первый, за ним – другие. Много.

Все переворачивается, все. Он снова открывает во мне дверь, за ней – еще одну и еще. Со стоном отправляю ему навстречу свой язык. Он запускает пальцы ко мне в волосы. Я слабо вскрикиваю, когда он вставляет руку ко мне между ног, прямо под трусики. Вскрикиваю снова, так же тихонько – это он слегка прогибает меня назад, покусывает шею. Моим вскрикам вторит его тихое порыкивание, когда зубы его неглубоко вгрызаются в мою кожу.

Не сразу соображаю, что мы уже больше не на лестничной площадке, а в его квартире – я не заметила смены пространства вокруг нас. Все происходит между нами и внутри нас.

Будто случайно «роняю» на пол плащ и помогаю ему освободиться от куртки. И больше не могу ничего – только целоваться с ним, перебирать его волосы, давать зацеловывать себя до стонов, до рычания, на какое, оказывается, тоже способна.

Мы недалеко уходим от входной двери – спиной и попой я прижата к стенке.

Он не снимает с меня трусиков – отодвигает просто, зато я расстегиваю на нем джинсы, спускаю их вместе с трусами. Смотрю с улыбкой на его член и успеваю ущипнуть за задницу – в награду за это он поднимает на себя мои ноги, вставляет в меня член.

Я влажная и боли от его проникновения не ощущаю, а его короткие, резкие толчки встречаю с бешеным восторгом. Запрокидываю голову назад – пусть покусывает мою шею, пусть грызет меня. С моих плеч полусползает блузка. Он трахает меня грубее, то кусает, то трется головой о мою шею, будто стараясь основательно обтереться моей кожей, вываляться во мне.

Он резок сегодня, но боли мне не причиняет – в очередной раз отмечаю его виртуозность и физическую силу. Меня держат, как пушинку, словно жонглируют участками моего тела, способными испытывать жгучее наслаждение и дарить его.

Его член словно оттесняет во мне всякую способность о чем-либо думать. Неожиданно для самой себя я кончаю с задыханием, кусаю руку, которую он вырывает у меня изо рта, при этом приказывает-разрешает:

- Здесь можешь кричать. Кричи...

Еще толчок – и мой крик. Еще – и я еще.

Эти сотрясения во мне, в моем влагалище, в бедрах, в животе прогоняют последние остатки хмеля. Захлестывают волнами, смывают все признаки депрессии, прогоняют попытки разозлить его и постервозить. Меня разогрели, размяли, разровняли, как будто бы для того, чтобы теперь слепить из меня то, что ему будет угодно.

Послеоргазменный кайф тепло и сладко разливается по мне. Теперь и все вокруг окрашивается в теплые тона, ласкает взгляд. Это преображение, призма. Она необходима, чтобы не упасть в обморок от его берлоги.

Место это – в прямом смысле берлога. Логово. Настоящая дыра – или он просто привел ее в такое запустение. Не готовился к моему приходу или... вот так вот подготовился.

Не замечаю, есть ли тут еще комнаты, лишь понимаю, что мы, должно быть, в спальне. Он не грубо, но стремительно сваливает меня на смятую постель, на которую еще заранее накинул полотенце. Покрывала у него, скорее всего, нет.

Кажется, вокруг меня бардак и грязновато, но я варюсь в похотливом смаковании этой замусоренности и беспорядка, который, возможно, был бы даже хуже, будь у него больше вещей. Не знаю.

Глубоко вдыхаю запахи его квартиры и его постели, пока он срывает с меня одежду, не раздеваясь сам. Все это – и фон, и кулисы, но и составляющая часть той сладостно-порочной, сладко-клейкой паутины, в которую попалась добровольно. Еще кто к кому попал, думаю, наблюдая за его движениями, не лишенными оттенков некой помешанности.

Он оголяет мои сиськи, будто подставляя их последним лучикам вечернего солнца, выглянувшего за мутным, залапанным окном – я выгибаюсь перед ним, как опытная шлюха. Люблю быть с ним такой. Мгновения эти – жизнь моя. Новая жизнь, новая я. Не отдам, не оброню ни капельки этой жизни. Меня сейчас не поставить на тормоза.

Они круглые, выпуклые, упругие – и разные. Я ношу лифчики размера C, но груди – левая побольше, правая чуть поменьше. Регулирую бретельками или чем еще найду. Быть может, мне одной это заметно, я не знаю. Уму непостижимо, что кроме него лишь один только их видел и трогал их. Непостижимо и неправдоподобно. Он не поверит, если я скажу – и мне плевать. Смотрю ему в лицо хищно, воинственно, с долей пренебрежения: мол, посмотри и ты, какие они, мне похер, если тебя напрягает их несовершенство. Мне похер – я зажигаю так перед тобой, с меня бы порно-ролики снимать. Снимай. Пользуйся.

Но не только я с ним в отрыве, он со мной – тоже. Мои голые неровности, моя выдающаяся отдаленность от идеала – чем не подходящий типаж жаркой порно-актрисы?