Бесконечная. Чужие (СИ)

Наверное, так он и решил – разглядывает их с улыбкой не менее хищной, чем моя, скользит насмешливо-довольными глазами то к одной, то к другой, потом мечет взгляд прямо к моим глазам и тянется ко мне, чтобы поцеловать спонтанно, неистово и страстно. Мне кажется, так он общается со мной – через поцелуи, и я улавливаю в них нечто такое, отчего у меня в горле, близко от его языка, закипают слезы облегчения и страстной благодарности.

Его ладони смыкаются, одна – вокруг правой, другая – вокруг левой, он накрывает ртом, сминает горячими губами, покусывает, лижет сначала одну, потому другую. Со стонами отдаю ему их, беру взамен его теплые руки, его смакующий язык, его самого, возбужденного до чертиков.

Он наигрался с сиськами и теперь стягивает с меня оставшуюся одежду, в том числе трусики, в которых трахнул только что. Лежу перед ним голая в его смятых простынях, от которых пахнет им, изо всех складок – всеми нюансами его запаха. Вижу: его заводит буквально все – мой дерзкий, стервозный, бессовестный взгляд, пытливый в своей провокационности; мои волосы, которые разметала вокруг себя светло-русыми путами – завлечь, не отпускать; оторванное бесстыдство, с каким раздвинула ноги, выставила вспухшую, мокрую киску, в которую он еще не успел кончить.

Меня покусывает за голую задницу похотливо-дерзкая веселость. Она же и подначивает начать гладить себя прямо у него на глазах. Да ладно, к чему? Я вижу, что он взведен по самое-самое. Гладит мои бесстыжие выпуклости и даже не рычит – порыкивает. Не находит сил на полноценное рычание.

Сексуальный – это стонется у меня в расплавленном мозгу. Симпатичный, зараза. Да хрен с ним – красивый.

Да, хрен с тобой – получай. Заценила. Признаю. И хочу, твою мать, увидеть наконец-то твое тело.

Сильные, теплые руки отполировали мое тело, наласкались со мной и левая – левша он, левша, вспоминаю отчего-то обрадованно – ползет вверх, обхватывает мою шею, затем хватает за затылок. Рик массирует мою голову, разворачивает меня попой к себе, и спустя мгновение у меня в животе обрывается что-то, когда чувствую, как его язык скользит у меня между ног. Он лижет мою киску. О-о-о... Даже мысли у меня в голове начинают заикаться, задыхаться, обмакиваясь с каждого боку в теплую сладость. Лечу и кувыркаюсь и с громким стоном упахиваюсь носом в смятую подушку.

А Рик, похоже, получает кайф не меньше моего - вныривает в нее и даже бормочет что-то вроде: «Вкусная». Попутно вставляет в меня руку и дрочит меня рукой. Когда мои стоны становятся короткими, резкими, требовательными – войди... давай... теперь... – вставляет в меня хер, трахает с наслаждением, легонько сжимая пальцами затылок...

Его резкие, глубокие проникновения раскручивают меня, хрипловатые стоны ласкают, будто облизывают.

Это вертолет. Чувствует ли он, что выкрутил, вытолкнул меня на новый уровень? Что мой пик так близко, что я вижу его, могу потрогать рукой – может ли он?.. Чувствует ли?.. Чувствует, знаю.

Его кончики пальцев тыкают в мягкое у меня на попе – только чувствую, не вижу, ни черта не вижу. Он снова стискивает мою попу, затем одна его рука ползет наверх, снова сжимает мне затылок, смыкается вокруг шеи... да сдалась ему моя шея... как сладко придавливает он ее, как подчиняет меня себе.

Кончаю со взрывом, с криком, может, не с одним... Никогда не кончала вот так, на коленках, полупридушенная, голая, в незнакомом месте, подчиняясь и выбрасываясь навстречу полуодетому, малознакомому мужчине, ударяясь в него. Не видя его даже.

- М-м-м... ебать... какая же ты вкусная, детка... Ка-ати-и... – ворчит он, снова обхватывая мою попу. Будто вот так вот к имени моему привыкает.

Это абсурд – он проник в самое меня, в такую сокровенную глубину, что глубже, казалось бы, некуда. Но то ли поза эта такая беспомощная, то ли я сейчас – просто добыча его, ослабленная, выпотрошенная оргазмом в позе доги стайл, поэтому чувствительная ко всему-ко всему.

Задницей слышу свое имя, произнесенное его голосом, тоже срывающимся, тоже возбужденным, с матами, отчего грязнее-слаже только. И чувствую, что и это – вторжение, еще одно, еще более проникновенное. Уверена, он не помышлял ни о чем таком, но мне сейчас так, будто он взял мое имя, трогает его, щупает, облизывает, ласкает. Исследует, как его язык исследовал меня, мой рот, мои соски, мой клитор. Проникает в него, как он проник в меня. Берет его себе.

Слабость, тревожная, но возбуждающая до сумасшествия – вот что охватывает меня теперь. Из нее выплывает сладкое, головокружительное до тошноты желание тормознуть, вырваться на волю. Что же получается? От того, как он взял меня сзади, бежать не хотелось. Бежать захотелось теперь от голоса его, зовущего меня по имени.

Впрочем, желание это мимолетно. Я не вырываюсь и не бегу, ясное дело – смакую это желание, даю размять себя как следует. Ведь мне же такого и надо было. Его. Поэтому замутила с ним. Да и кайф это – быть с ним такой. Ловить сюрпризы, впитывать и соединяться с ними. Преображаться в соединении.