Бесконечная империя. Россия в поисках себя

Основные итоги выглядят так. Россия, в которой мы сегодня живем, — уникальная с точки зрения ее имперского опыта страна. Ее исторический центр на протяжении столетий находился на далеких перифериях соответственно римско/византийской, монгольской и европейской цивилизаций, что, с одной стороны, открывало огромные возможности для плодотворных культурных, социальных и технологических заимствований, и с другой, порождало здоровое стремление к «выходу из тени» (в более грубом современном прочтении — «вставанию с колен») более могущественных и влиятельных соседей. Последнее обусловливало мотив для развития и конкуренции, а первое обеспечивало важное средство экономии сил, энергии и обогащения исторического опыта. В этой ситуации возвышение Московии было во многом предопределено. Ее развитие, превращение в Россию и масштабная экспансия были обусловлены тем, что страна оказалась на перекрестке культур и умело воспользовалась открывавшимися возможностями. При этом статус такого «перекрестка», постоянное пребывание в борьбе и соперничестве с соседями, а также доминирование религиозно-мессианского начала (крайне важного для сохранения идентичности страны) привели к тому, что Московия до начала своей масштабной пространственной экспансии не превратилась в национальное государство в европейском смысле этого слова и стала с первых самостоятельных шагов развиваться как империя par excellence.

Однако даже с учетом подобного старта далекая от европейских метрополий империя тем не менее развивалась, на первый взгляд, в унисон с эволюцией европейских имперских проектов Нового времени. Она направила поток «конкистадоров» и поселенцев на огромные малонаселенные просторы Евразии так же, как европейцы двинулись в Америки, основав там поселенческие колонии, весьма похожие на те, что появились в то же время в Западном полушарии. Позднее она практически полностью повторила опыт европейцев, организовав успешный захват значительных территорий к югу от своих исторических центров, покорив довольно многочисленные местные народы и установив над ними военный и политический контроль. Методы экспансии и завоеваний были сравнимы с теми, что использовались европейцами; сравнимыми оказались также и их результаты: поселенческие колонии были тесно интегрированы с метрополией и обеспечивали существенный экономический вклад в ее развитие; военным образом контролировавшиеся территории так и не стали цивилизационно близкими, требовали серьезных усилий по контролю над ними и приносили не слишком значительные экономические результаты, хотя геополитически были весьма важными для международного позиционирования империи и даже ее выживания в кризисные моменты истории.

Эти элементы сходства, особенно проявившиеся на относительно позднем этапе имперского строительства, в XIX–XX веках, привели к нарастанию в империи тех же противоречий, которые в конечном счете разрушили западноевропейские империи в 1940–1970-х гг. Несмотря на то, что в российском случае баланс в населении и экономической мощи между метрополией и военными possessions выглядел гораздо более основательным, чем у европейских империй, а Советский Союз предоставил колониальным территориям права чуть ли не бóльшие, чем отдельным частям метрополии, на фоне нарастания экономических проблем и при первой же попытке осуществить транзит от имперской модели управления к условно национальной немедленно возникли центробежные процессы, приведшие к быстрому распаду империи. В отличие от ситуации 1918–1922 гг., когда прежняя империя также рассыпалась за несколько месяцев, но затем была «пересобрана» большевиками, восстановление советской империи сегодня невозможно по целому ряду причин — от экономической деградации метрополии до наличия на ее границах новых мощных цивилизационных центров; от сформировавшейся за 30 лет национальной идентичности новых государств до отсутствия у России любых внятных идеологем, которые могли бы способствовать очередной реинтеграции. Объяснение краха СССР продолжением процесса деколонизации представляется нам важным новым элементом осмысления истории конца ХХ века, предложенным в этой книге.