Бесконечная история

Бастиан спустился со спины Граограмана и сел на оливковую вершину. Лев улегся с ним рядом — теперь он был уже оливкового цвета. Бастиан подпер голову рукой и задумчиво глядел в сторону горизонта.

— Могу я кое о чем тебя спросить, Граограман? — сказал он после долгого молчания.

— Твой слуга слушает, — ответил Лев.

— Ты правда всегда здесь был?

— Всегда, — подтвердил Граограман.

— А пустыня Гоаб тоже всегда была?

— Да, и пустыня тоже. Почему ты спрашиваешь?

На некоторое время Бастиан задумался.

— Я не понимаю, — признался он наконец. — Я готов был поспорить, что она здесь только со вчерашнего утра.

— Почему ты так думаешь, господин?

И тогда Бастиан рассказал ему всё, что пережил с тех пор, как встретился с Лунитой.

— Это всё так странно, — завершил он свой рассказ. — У меня появляется какое-нибудь желание, а потом всегда случается именно то, что нужно — и желание исполняется. Я не сочиняю, поверь мне. Да я бы и не смог. Я бы никогда не смог выдумать все эти разнообразные ночные растения в Перелине. Или краски Гоаба, или тебя! Всё это куда великолепнее и куда всамделишней, чем я мог бы себе представить. И всё-таки, появляется это всё только тогда, когда я что-нибудь пожелаю.

— Это потому, что ты носишь АУРИН, Блеск, — сказал Лев.

— Нет, я другого не понимаю, — попытался объяснить Бастиан. — Всё это появляется, когда я что-нибудь пожелаю? Или оно уже было раньше, и я это просто каким-то образом разгадал?

— И то и другое, — сказал Граограман.

— Но как такое может быть? — воскликнул Бастиан почти нетерпеливо. — Ты здесь, в Разноцветной Пустыне Гоаб, невесть с каких пор. Комната в твоем дворце издавна дожидалась меня. Меч Зиканда был предназначен мне с незапамятных времен — ты же сам сказал!

— Это так, господин.

— Но я, я-то в Фантазии со вчерашней ночи! Значит, всего этого не было, пока я тут не появился!

— Господин, — ответил Лев спокойно, — разве ты не знаешь, что Фантазия — это мир историй? История может быть новой, но при этом рассказывать о древних временах. Прошлое возникает вместе с ней.

— Тогда, выходит, Перелин тоже существовал всегда, — растерянно проговорил Бастиан.

— С той минуты, когда ты дал ему имя, господин, он стал существовать с давних пор, — ответил Граограман.

— Ты хочешь сказать, что я его создал?

Лев помолчал, прежде чем ответить.

— Это может сказать тебе только Девочка Императрица. Ты всё получил от неё.

Он поднялся.

— Господин, пора возвращаться в мой дворец. Солнце клонится к закату, а путь далек.

Этим вечером Бастиан остался с Граограманом, который снова улегся на каменной глыбе. Они мало разговаривали друг с другом. Бастиан принес еду и питье из спальни, где низенький столик снова оказался накрытым будто невидимой рукой. Он ел, сидя на ступенях перед каменной глыбой.

Когда свет ламп стал меркнуть и пульсировать, как угасающее биение сердца, Бастиан встал и молча обнял Льва за шею. Грива была твердой и походила на застывшую лаву. Потом снова раздался тот ужасающий звук, но Бастиан больше не испытывал страха. И слезы выступили у него на глазах только от печали, что страдания Граограмана неизбывны. Позднее, уже ночью, Бастиан снова выбрался наружу и долго смотрел на бесшумный рост светящихся ночных растений. Потом он вернулся обратно в пещеру и вновь лег спать между лапами окаменевшего Льва.

Много дней и ночей гостил Бастиан у Пестрой Смерти, и они стали друзьями. Они проводили часы в диких играх в пустыне. Бастиан прятался между песчаными дюнами, но Граограман всегда его находил. Они бегали наперегонки, но Лев был в тысячу раз быстрее. Они даже боролись друг с другом, возились и кувыркались в своё удовольствие, и здесь Бастиан был равен Льву. И хотя это, конечно, была только игра, Граограману приходилось напрягать все силы, чтобы не уступить мальчику. Ни один из них не мог одолеть другого.

Однажды после такой буйной игры Бастиан сел, слегка запыхавшись, и спросил:

— А мне нельзя остаться у тебя навсегда?

Лев встряхнул гривой.

— Нет, господин.

— Почему нет?

— Здесь только жизнь и смерть, только Перелин и Гоаб, но нет истории. Ты должен пережить свою историю. Тебе нельзя здесь оставаться.

— Но я же не смогу отсюда выбраться, — сказал Бастиан, — пустыня слишком велика — из неё невозможно выйти. И ты не можешь меня вывести, потому что носишь пустыню с собой.

— Дорогу в Фантазии, — сказал Граограман, — ты можешь найти только благодаря своим желаниям. И идти ты можешь только от одного желания к другому. То, чего ты не желаешь, для тебя недостижимо. Вот что означают здесь слова «близко» и «далеко». И недостаточно просто хотеть уйти из какого-то места. Ты должен стремиться в другое. Ты должен позволить вести себя твоим желаниям.

— Но я совсем не хочу уходить, — ответил Бастиан.

— Тебе придется найти своё следующее желание, — возразил Граограман почти строго.

— И если я его найду, — спросил Бастиан, — как же я отсюда уйду?