Бесконечная жизнь майора Кафкина

В коридоре раздались голоса; по-видимому, хозяин вернулся. Часы показывали двадцать минут седьмого. Скоро его позовут на ужин.

В семь часов запели дизели корабля, и он мягко качнулся. Кафкин подошел к иллюминатору. Разноцветные огоньки Кингстона медленно стали отдаляться. В дверь постучали.

– Войдите! – крикнул Григорий.

– Вас приглашают на ужин.

На красном лице вошедшего Ганса мелькнула тень усмешки. Или показалось? Кафкин пожал плечами: ничего удивительного, что громила его недолюбливает. Если они с Гальдером в самом деле геи, то это – обычная ревность. У этой братии, как слышал майор, она достигает невероятно гипертрофированных размеров. Был даже случай, что одного изменившего они зарубили лопатой. Он последовал за Гансом.

В столовой, кроме Гальдера и Хельги, одетой в нарядное белое платье, находились еще капитан и незнакомый чернокожий гражданин. Майор обратил внимание на новые предметы в столовой: большой деревянный столб с бокалом наверху, барабан и черные зажженные свечи, расставленные вдоль стола. К столбу за ногу был привязан крупный черный петух.

– Добрый вечер! – Гальдер расплылся в нежной улыбке. – Присаживайтесь, Виктор. Ну как, освоились немножко?

– Спасибо, освоился. И даже рискнул изложить на бумаге некоторые соображения по острову.

Кафкин сел, мельком взглянув на скромно восседавшую Хельгу. Девица не обращала на него никакого внимания. Молодец, отличный конспиратор.

– Не удивляйтесь, дорогой, – произнес Гальдер. – Я склонен к романтизму и поэтому ввел такой ритуал посвящения нового члена моей команды. Позвольте представить вам моего повара.

Он указал рукой на чернокожего приземистого человека со сморщенным лицом. Тот, одетый во фрак на голое тело, брюки и цилиндр, привстал и церемонно поклонился майору. На шее у него висел небольшой мешочек.

– Маман Сели – уникальный специалист по ямайским блюдам, – продолжил Гальдер. – Настоящий бокор. Вы знаете, кто такой «бокор»?

– Нет, – признался Кафкин.

– Волшебник. Или, по-местному, колдун. А уж какие напитки готовит… Закачаешься! Вы сегодня, как новый член моей команды, непременно отведаете. Уверяю, это будет незабываемо! Кстати, вы не против, если Маман Сели покажет вам небольшое художественное представление? Этакое, знаете ли, с элементами ямайского фольклора?

– Очень интересно, – ответил Кафкин.

– Ну, тогда приступим, – потер довольно руки Гальдер и кивнул повару.

Тот с неожиданной юркостью подбежал к столбу, начертил вокруг него меловой круг и рядом крест с русской буквой «Г», у которой горизонтальная линия была совсем небольшой. После этого он схватил барабан и принялся выстукивать четкий ритм да еще и кружиться вокруг столба, исполняя на незнакомом Кафкину языке песню, в которой выделялись слова «папа легба» и «лоа». Вскочила со своего места Хельга, и также затряслась в пьяном экстатическом танце. Закончив вскоре кружения, повар отложил барабан и с низким церемонным поклоном подал Кафкину бокал со столба.

– Ну, дорогой, вот и весь ритуал, – произнес ласково Гальдер. – Выпейте, и приступим к трапезе. Как видите, в вашу честь мы выставили много местных блюд.

Кафкин выпил. Очень необычный вкус. И, как ни странно, показавшийся на мгновение знакомым. А еще в памяти вдруг совершенно неуместно яркой надписью пыхнуло слово «Гималаи». Впрочем, впечатление это тут же улетучилось. Настал черед отведать ямайские деликатесы.

– Ка-ау-у-у!.. – резкий сдавленный крик за его спиной заставил майора обернуться. Ого! Повар только что отрубил голову черному петуху, все это время мирно наблюдающему за происходящим!

Ухмыляясь, колдун отвязывал бьющиеся ноги петуха от столба. Ничего себе!

– Это входит в ритуал, – подмигнул Гальдер, довольный произведенным эффектом. – Народный обычай. Петушка этого вам подадут очень скоро, дорогой.

Разговор за столом на этот раз был немногословным. В основном Гальдер с капитаном обсуждали маршрут, сводку погоды и некоторые технические вопросы, связанные со снабжением яхты. Как и обещал Гальдер, действительно на серебряном блюде принесли Кафкину петушиную тушку, весьма искусно обжаренную и нашпигованную душистыми ямайскими специями. К восьми вечера ужин подошел к концу, и капитан с поваром откланялись. К этому времени Кафкин стал замечать за собой некоторые странности. Происходящее все больше воспринималось словно бы в состоянии некоего транса.

Гальдер взглянул на Хельгу:

– Дорогая, мне нужно обсудить с Виктором некоторые детали его предстоящей работы. Думаю, тебе это будет не очень интересно.

– Да, я сегодня устала страшно. И череп раскалывается. Петух, стервоза, все настроение своим воплем испортил!

Когда она ушла, Гальдер обратился к Кафкину:

– Ну а теперь, дорогой Виктор, можно и поговорить. Возможно, у вас возникли какие-то вопросы после изучения карт. Расскажите мне также и о ваших соображениях. Ганс, ты мне пока не нужен.

Телохранитель кивнул и вышел.