Бесконечная жизнь майора Кафкина

– Спасибо, Борис Ефимович. Просто сменила прическу. Я хотела с вами одну вещь для себя прояснить. Может, нам сократить число отделов? Ведь уже понятно: омары, «голые землекопы», морские ежи, древесные веты – тупик. Дело не в деньгах, просто мы сможем больше специалистов направить на оставшиеся направления. Или я не права?

– Невозможно спрогнозировать в науке, где возможен прорыв. Вы, Ксения Александровна, еще просто недостаточно занимались исследовательской работой. Поверьте, иногда открытия делаются вообще там, где никто не ожидал. Да взять хотя бы наших любимых бессмертных медуз! Ведь Фернандо Боэро поместил их в аквариум для своих обычных, назовем так, меркантильных целей. А потом личные дела отвлекли этого выдающегося ученого мужа, и он элементарно забыл о них. – Розе искоса взглянул на Ксению. – Личные дела… Мы вот с вами, Ксения Александровна, все об исследованиях да о технологиях… – Он запнулся. – Да, о чем я? О Боэро! Так вот, про медуз он забыл, вода в аквариуме испарилась, медузы иссохлись. Боэро уже хотел все вычистить, а потом, смеха ради, решил изучить их. И выяснил, что они, так сказать, вернулись в детское состояние личинок-зародышей. Он снова влил в аквариум воду. И тогда из высохшей органики снова образовались полипы, которые потом…

– Они выросли в медуз, – подхватила Ксения.

– Вот поэтому я не берусь определять, что перспективно, а что можно закрыть, – пояснил Розе.

– Понятно. Есть и еще кое-что, Борис Ефимович, – смущенно и нерешительно добавила Ксения.

– Слушаю.

– Отдел номер шесть. Вернее, его руководитель.

– Антон Карлович? – удивился Розе.

– Да, Титов, – подтвердила Ксения. – Он очень странный.

– Что вы имеете в виду?

– Да так. Постоянно смотрит на меня. Так, как будто я…

– Как будто вы ему нравитесь?

Ксения покраснела.

– Да. Ему пятьдесят два года, он учился еще с моей мамой.

– Ничего удивительного. Вы красивая умная молодая девушка. Вы всем нравитесь, уверяю вас.

«Даже мне», – чуть было не добавил Розе.

– Но он не просто смотрит. Он постоянно подходит ко мне по всякому пустячному поводу, зовет на эксперименты, рассказывает, как он любит бадминтон. Это, говорит, спорт космонавтов. Приглашает тоже поиграть. А сам носит ботинки на толстенной подошве, чтобы казаться выше! – Она не смогла сдержать улыбку.

Розе взял салфетку и стал вытирать сухую и чистую колбу.

– Ну, это комплекс маленького человека, – произнес он. – Любой мужчина хочет быть выше и сильнее.

– Но он уж слишком хочет. Он мне, извините, напоминает Нарцисса. Такое же самолюбование. Голову вверх постоянно задирает. Я, говорит, знаю секрет вечной молодости. Когда получу Нобелевскую премию, хочу пригласить вас отметить это событие. Очень назойлив. До неприятности.

«Да, здесь она права, – подумал Розе. – Действительно, Титов – зануда редкостная. Скотина, если разобраться!»

– Просто Антон никогда не был женат, – ответил он.

– Но ведь и вы не были женаты? – осторожно спросила Ксения. – Однако вы совсем другой.

Розе перестал вытирать колбу и отложил ее.

– Был женат, но недолго. Рита умерла при родах. И ребенок.

– Извините, – смутилась девушка.

– Тогда я и задумался о бессмертии. Это стало стимулом, так сказать, к моим исследованиям.

Ксения помолчала, а потом добавила:

– Наука требует жертв, говорит Титов. Это он про животных подопытных. Не могу я привыкнуть к этому, Борис Ефимович. Даже мышей с крысами жалко. А он только усмехается. Мы, говорит, муфельные печи всегда для подопытных кроликов использовали.

Розе развел руками:

– Это распространенное явление.

– Кошмар! А шимпанзе, говорит, существуют для того, чтобы ставить на них опыты.

– Он исследователь, – ответил Розе. – Конечно, не без странностей. Но вспомните: многие ученые были чудаками.

Эти слова не удовлетворили Ксению. Титов явно не относился к безобидным чудакам.

– Он намекал, что ему нужны особые условия для опытов, – произнесла она.

– В каком смысле?

– Говорил, что для проведения точного анализа генома тардиградов вариеорнатис ему срочно нужны опыты с шимпанзе. Надо, мол, вас убедить, что стоит внести корректировки в график исследований.

– И давно вы говорили с ним на эту тему? – насторожился Розе.

– В самом начале моего пребывания здесь. А потом он вообще все в шутку обратил. Мол, что тихоходки, что обезьяны, все они созданы Богом лишь для опытов во благо человечества.

– «Благо человечества», – повторил Розе. – Я до сих пор не понимаю, в чем оно?

– Ну, мы же хотим осчастливить людей бессмертием?

– Принципиальный вопрос: достижимо ли это в отношении одного конкретного человека? Задача крайне интересная с биологической точки зрения, хотя существует еще и философский аспект.

– Вот именно, – с живостью откликнулась Ксения. – Еще Платон задавался им. А индусы выдвинули идею сан-сары, круговорота, когда бессмертие человека становится некоей условностью. Я, когда изучала программирование, вообще пришла к выводу, что вся жизнь на Земле – некая программа, созданная суперпрограммистом. Впрочем, об этом и Станислав Лем писал…