Бесконечное падение

Дальнейшее протекает будто в тумане. Агеев подхватывает меня на руки, а я доверчиво утыкаюсь носом в его плечо, просто потому, что уже не в силах держать голову самостоятельно. Объятия теплые, согревающие. Обещающие безопасность, мир и покой. Я позволяю себе забыться в них на некоторое время, потихоньку погружаясь в эту свою приближающуюся тьму, пока под кожу не вонзается игла, а в кровь словно обжигающая лава поступает. Разум проясняется в считанные секунды.

И вместе с этим приходит кое-что ещё… То, во что верить совсем не хочется, но иного объяснения происходящему просто нет.

— Это поможет не отключиться, — говорит тем временем какая-то женщина в белом халате. — Через час желательно повторить процедуру.

Оглядываюсь по сторонам. Муж всё ещё держит меня на руках. Артём уже в машине скорой помощи, чьи задние дверцы распахнуты настежь. Арсения и вовсе не видно.

— Но лучше бы её в больницу отвезти и анализы взять, — вкрадчиво дополняет медицинский работник. — Кто знает, что у неё там в крови. Возможен риск остановки сердца. Мы сейчас вашего второго пострадавшего упакуем и можем её с собой взять, если хотите. Или сами везите, если так удобнее будет.

— Сам привезу, — отвечает Рома.

Женщина сухо кивает и удаляется. А я прокручиваю в голове сказанное ею.

— Он жив, да? — интересуюсь робко.

Агеев сжимает объятия крепче.

— Да, Жень. Жив, конечно… — тяжело вздыхает он. — Или ты его правда пристрелить собиралась? — дополняет с задумчивой улыбкой.

Смотрит до того ласково и понимающе, что чувство вины во мне буквально зашкаливает. Но совсем недолго. Потому что теперь, когда вменяемость потихоньку возвращается, а я начала понимать кое-что ещё…

Не я одна тут виновна!

— Ты знал. Обо всём, — не спрашиваю, озвучиваю очевидный факт. — И ты специально допустил всё это. Моё похищение, ту девку к нашему сыну… Не было никакой аварии, да? Не было никакого взрыва, — смотрю на него и не верю собственным глазам.

Потому что, по мере каждого произнесённого слова, единственное, что вижу в выражении лица федерального судьи — я целиком и полностью права. А он даже отрицать не собирается! И ни капли не раскаивается! Зато теперь понятно, откуда полицейские машины прибыли… Вместе с ним, к тому же.

— Не совсем, Жень, — мягко возражает он. — Моя машина и правда взорвана. Просто я не такой дебил, чтобы подпускать к ней кого попало, а потом за руль садиться, — хмыкает он с горечью. — И который из Рупасовых на самом деле виноват, или же оба враз — я тоже не был до конца уверен, пока ты не сыграла финальную часть в нашей партии. А о сообщнице вообще только в последние сутки узнал. Благодаря ей и стало возможно закруглиться с этим спектаклем.

Если пару часов назад я поражалась сумасшествию двинутого на всю голову серийному убийце, то теперь начала сомневаться в адекватности супруга.

— Значит, спектакль… — подвожу мысленный итог вслух. — Браво, господин режиссёр!

А по-другому как-то нельзя было?! — непроизвольно срываюсь на крик.

Ведь я чуть Артёма насмерть не пристрелила! А если бы промазала?!

— Нельзя, — резко и жёстко реагирует мужчина. — И сама знаешь, я бы не стал идти на такой риск, если бы на то не было крайней необходимости. Я восемь лет на пару с несколькими следаками в этом дерьме копался, и так и не нашёл ни одной прямой улики, а косвенные настолько жалкие, что даже на заведение дела не потянут. Или ты считаешь, что смерть двенадцати женщин — это не основание? Сколько бы их ещё было, не останови мы его?

Черты лица Агеева преображаются. Теперь передо мной больше не заботливый муж.

Суровый, расчётливый человек, знающий толк во многом гораздо лучше меня самой.

— Честно, даже знать не хочу, — отмахиваюсь от него. — Отпусти! — не дожидаясь, пока он соизволит выполнить мою просьбу, освобождаюсь от его объятий и встаю на ноги. — Я с ними поеду, — бросаю безразлично в окончании.

На что получаю вполне себе знакомое и однозначное:

— Хм…

Больше не смотрю на мужа. Сейчас я слишком зла, чтобы реагировать по-другому.

Хотя и понимаю, что правота на его стороне. Кроме того, быть уверенной, что с Артёмом всё в порядке… И так знаю. Но от того нисколько не легче.

Последующий час растягивается неимоверно долго, но в то же время пролетает будто в одну секунду. В отделение хирургии, куда доставляют Артёма, меня не пускают. Буквально насильно вынуждают саму пройти обследование, сдать кровь и прочие анализы, после чего пичкают уколами и таблетками, выделив отдельную палату на другом этаже больницы. А потом являются судебные эксперты. Они забирают мою одежду и проводят исследование на остаточный пороховой след.

Именно в эту минуту вспоминаются слова Рупасова-младшего о том, чем мне грозит содеянное… Вот только в одном он ошибся: с моим мужем всё в порядке, а всё происходящее заранее спланировано, поэтому последствия для меня оказываются минимальными. Даже слишком.

— Тебе бы отдохнуть, — словно между делом отпускает замечание Рома, как только заканчивается обязательная составляющая официальных процедур.