Бесконечность + 1

Я поспешила сказать об этом Финну, обнимая его, окружая кольцом своих рук. Но он явно продолжал думать о том, что я хочу улететь. Вечно я умудряюсь ляпнуть что-то не то. Всю дорогу до машины Финн молчал.

Мы летели сквозь темноту легко и свободно – дороги были пустыми в этот поздний час, а приближающаяся весна очистила небо от облаков. Мне казалось, что я действительно нахожусь в центре Вселенной, на оси вращения, как сказал Финн. Он включил музыку так громко, что динамик сотрясал приборную панель. Из колонок зазвучал мой голос, повествуя о том, как я «рассыпаюсь на осколки». Это был заглавный трек последнего альбома.

Потерялись туфли,
Пуговицы тоже.
Бродит стылый ветер
По открытой коже.

Платье развалилось,

И душа, и тело.
Но никто не смотрит,
Никому нет дела,

Что я рассыпаюсь.

Финн резко выключил музыку, словно вдруг решил, что терпеть не может эту песню. Потом посмотрел на меня. Слабый свет приборной панели делал его лицо угловатым.

– Ты сама это написала? – спросил он.

– Я все песни пииту сама. Правда, в первом полноценном альбоме, выпущенном после песен с «Нэшвилла», мне не доверили эту работу. Большинство треков выбрали продюсеры, а мне разрешили написать всего пару песен, но именно они завоевали наибольшую популярность и оказались успешнее остальных. В следующем альбоме треков моего авторства было уже больше. Потом все повторилось. Для четвертого и пятого альбомов я писала все песни сама или в соавторстве.

Финн кивнул, но я видела, что он думает вовсе не о моих хитах.

– Неужели никто не задумался о твоем состоянии… услышав такой текст? Медведь, бабуля, хоть кто-нибудь?

– Это грустная песня. Люди любят печальные истории. Все были в восторге. Многим легко ассоциировать себя с героиней, поющей о разбитом сердце. Как там писала Бонни Паркер? – Я легко запоминала стихотворный текст, поэтому строки поэмы мгновенно всплыли у меня в голове, и я процитировала их, не задумываясь:

Кто страдает от ран, кто без просыху пьян,
Кто свалился от пули в притоне.
Но условимся так:
Наши беды – пустяк
По сравнению с Клайдом и Бонни.

– «По сравнению с Клайдом и Бонни»? – переспросил Финн. Его голос звучал как-то странно, будто эта строчка встревожила его.

Я посмотрела на Финна, не понимая, на что он намекает, и ожидая разъяснений. Несколько минут он молчал, словно о чем-то задумавшись.

– Неужели и правда дошло до этого? Мы действительно превратились в подобие Бонни и Клайда? Отчаянные, убегающие от погони по темной дороге, которая лишь ведет к новым неприятностям?

– Очень на это надеюсь, – полушутливо ответила я.

Финн уставился на меня, качая головой.

– Надеешься? Это еще почему?

– Они были вместе. Вдвоем переносили все невзгоды. – Теперь я говорила серьезно.

Он тут же отвел глаза и уставился на дорогу. Вдали уже мерцали огни Альбукерке. Когда Финн снова посмотрел на меня, его глаза ярко сверкали – ярче, чем огни города, – приковывая мой взгляд. Я пожала плечами, не понимая, почему он так на меня смотрит.

– Они были обречены, их с самого начала ждала смерть, – категорично заявил Финн.

– Не смерть. Бессмертие, – возразила я, не задумываясь, и сама удивилась собственным словам.

– Такое бессмертие меня не интересует, Бонни Рэй. Я предпочел бы умереть в старости и забвении, чем погибнуть молодым вместе с тобой, вдохновляя людей на книги и фильмы о моей короткой и печальной жизни. Я не хочу, чтобы мы превращались в Бонни и Клайда!

Я ахнула при мысли, что он отверг меня – будто отвесил пощечину. Теперь уже я уставилась на дорогу, смаргивая слезы и стараясь взять себя в руки.

– Не беспокойся, мистер Бесконечность. Ты ведь говорил, что бесконечность плюс один – все равно бесконечность? А без меня ты так и так останешься собой, – ответила я наконец.

Финн выругался и стукнул кулаком по клаксону. Гневный сигнал автомобиля улетел в пустоту.

– Я не хочу без тебя, Бонни! Как ты не понимаешь? Я люблю тебя! Мы всего неделю знакомы, но я уже люблю тебя! Я с ума по тебе схожу. Если попросишь, хоть в колодец за тобой прыгну! Вот только я не хочу в колодец. Я хочу жить. Жить с тобой! А ты этого хочешь? Или ты мечтаешь о том, чтобы прыгнуть с моста или погибнуть под градом пуль?

Финн снова ударил по клаксону, потом еще и еще, ругаясь сквозь зубы. Я почувствовала, как по щекам катятся слезы. Лицо Финна отражало смесь противоречивых чувств, словно превратилось в поле битвы между яростью и отчаянием. Я была настолько поражена, что замерла на несколько минут, не в силах произнести ни слова.

– Финн! – прошептала я, наконец, протягивая к нему руку, но он оттолкнул меня, будто мои прикосновения были ему невыносимы.