Одеяло, на котором они лежали, на самом деле было расстегнутым спальником, который им удалось купить утром. Еще один такой же валялся неподалеку, все еще запакованный. Холодно не было, но солнце уже клонилось к горизонту, а после заката температура понизится. Финн подумывал о том, чтобы укрыть лежавшую рядом Бонни, которая, как всегда, уткнулась в него, будто прячась от чего-то. Но он не хотел, чтобы их приняли за бродяг, а потому решил подождать.
Они остановились километрах в ста от Альбукерке, Нью-Мексико, в маленьком городке, который гордо называл себя лучшим местом на Земле, что вовсе не делало чести планете.
Отыскав городской парк, они припарковали машину Медведя таким образом, чтобы не было видно номеров. Финн сомневался, что полиция станет гоняться за ними по всему юго-западу, но в то же время не удивился бы, если бы из-за угла вдруг выскочила бригада техасских рейнджеров. От этого путешествия можно было ожидать чего угодно. Они расстелили одеяло в дальнем уголке парка под низкорослыми соснами, подальше от детской площадки и пустого бейсбольного поля, и накинулись на еду, купленную в «Волмарте».
Перекусив, Бонни свернулась в клубок, сонная и довольная, а Финн принялся гладить ее по голове. Ему физически необходимо было к ней прикасаться, пусть даже так, перебирая пальцами ее волосы. Бонни дышала все ровнее, и в какой-то момент Финн понял, что она наконец поддалась усталости, которую он увидел в ее глазах еще тогда, стоя на балках огромного моста. Казалось, с тех пор прошло полжизни. Но нет. Всего неделя.
Примерно за полчаса до этого Финн заметил мужчину с двумя маленьким детьми, девочкой и мальчиком. Они прошли мимо, и теперь отец катал детей на качелях в противоположном уголке парка. Он наверняка заметил Финна и Бонни, но не смотрел на них. Все его внимание было приковано к детям.
Неподалеку два мальчика – братья, судя по тому, как они то и дело ссорились, – бросали друг другу бейсбольный мяч. Один из них, старший и более спортивный, сопровождал каждый пас комментариями и советами. Младший же постоянно отвлекался, будто вокруг были вещи поинтереснее.
–
–
–
–