Бесконечность

— Тебе, — стонет она, — я принадлежу тебе всегда.

— Черт возьми, да, это так, любимая. Ты моя, и ты никогда меня не бросишь. Я этого не допущу.

Я ударяю своим членом по ее чувствительным стенкам, заставляя ее вскрикивать. Мой теневой завиток, который был обернут вокруг ее горла, пользуется возможностью, чтобы заполнить ее приоткрытый рот. Это давит на ее язык, заставляя держать его открытым.

Из уголков ее рта стекает слюна, ноздри раздуваются. Она наслаждается каждым моментом этого. Когда я протягиваю руку и щиплю один из ее сосков, ее глаза закатываются от удовольствия, поэтому я повторяю процесс с другой стороны. Я чувствую, как внутри меня нарастает освобождение, моя тень угрожает взорваться, но я хочу, чтобы она взлетела на такую высоту вместе со мной.

— Кончи еще раз, как хорошая маленькая шлюшка, — говорю я ей, прежде чем снова ущипнуть ее за сосок.

Она сжимается вокруг моего члена, и я чувствую электрический разряд, пробегающий между ее телом и моим. Ее спина выгибается, а глаза закрываются, когда она поддается удовольствию. Я кончаю вместе с ней, снимая прохладное высвобождение своей тени внутри нее. Она дергается от этого ощущения.

Я возвращаюсь в свою человеческую форму, чтобы притянуть ее ближе. Она прижимается к моей груди. Как будто она всегда была там, на своем месте.

— Ты идеальна, — шепчу я ей на ухо, пытаясь выровнять дыхание. Быть таким с ней — это больше, чем я когда-либо мог себе представить.

— Это было... — Она замолкает, глаза полны эмоций, прежде чем широкая улыбка расплывается во все лицо. Она разражается приступом смеха, и я сразу же прихожу в замешательство. Как она может из такой серьезной перейти на грань истерии?

— С тобой все в порядке?

— Я только что добровольно трахнулась со Смертью, — говорит она, прежде чем снова начать смеяться.

— Я немного сбит с толку. Это плохо?

Она протягивает руку, чтобы коснуться моего лица, и я наклоняюсь к ней.

— Нет, это не так уж плохо. Я просто отвлеклась на минутку. Жизнь трахала меня годами, и я просто нахожу супер-ироничным то, что я трахалась со Смертью.

— Ты можешь сделать это снова, если это и дальше будет так тебя смешить. — Я провожу пальцем по ее плечу вниз по руке. Мне нравится слышать ее смех. Обычно она окружена такой болезненной аурой.

— Мы обязательно сделаем это снова. Но мне нужно готовиться к занятиям. — Она вздыхает.

Просто скажи ей. Думаю я про себя, но не могу. Другие и так достаточно злы на меня. Я не хочу, чтобы они думали, что она будет мешать мне выполнять свои обязанности. Если повезет, они увидят, что я могу заполучить ее, и ничего не изменится.

— Полагаю, ты права. У меня все равно есть работа.

— Работа? — Спрашивает она.

— Да. Как ты знаешь, я предвестник смерти. Я должен вести души в свое царство.

Ей требуется мгновение, чтобы осознать мои слова.

— Каково это — постоянно видеть конец чьей-то жизни?

— Это всегда по-разному. Все зависит от обстоятельств, связанных с окончанием их человеческих жизней.

— Но ты никогда не увидишь ничего хорошего.

Я никогда не думал об этом с такой точки зрения. Я так долго был сосредоточен на своей работе и следил за тем, чтобы души были на их правильном пути, что меня никогда не волновало, какой была их жизнь или что они делали до встречи с ними. Даже сейчас они меня по-прежнему не волнуют. Единственная, кто имеет для меня значение, это она — кареглазая красавица, лежащая рядом со мной.

Я провожу рукой по ее щеке.

— Лена, ты единственная душа, которая что-то значит для меня. Никто другой не имеет значения. Это всего лишь ты.

— Что во мне такого особенного?

— Когда я в твоем присутствии, я как будто живой.

— Как будто ты наконец-то можешь дышать, — шепчет она, когда слеза скатывается из уголка ее глаза.

Я киваю, прежде чем наклониться и нежно поцеловать ее.

— Мне действительно пора идти, чтобы я мог вернуться к тебе. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, позови меня по имени. Пока я в состоянии, я буду приходить за тобой.

Я встаю и возвращаюсь в свою истинную форму, чтобы сопроводить первую душу, но прежде чем я ухожу, она окликает меня.

— Келлан.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее.

— Да, любимая?

— Я твоя.

Я возвращаюсь к своему человеческому облику и бросаюсь к ней, снова прижимаясь губами к ее губам. Она моя — моя, и я никогда ее не отпущу. Я отстраняюсь, и она в последний раз обнимает меня, прежде чем отпустить.

— Ты моя, — подтверждаю я, прежде чем перекинуться и исчезнуть, чтобы забрать свою первую душу за день.

Это пожилой мужчина, который сидит в своей машине. Его смерть была внезапной, от сердечного приступа. Я подхожу к нему, задаваясь вопросом, есть ли у него близкие, которых он оставляет позади. Он замечает меня, и его охватывает чувство понимания. Я протягиваю руку, и он хватает меня за руку. В мгновение ока мы исчезаем. Я привожу его в свое царство и убеждаю продолжать его дело.