Бесконечность I. Катастрофы разума

Постановка вопроса и тон, которым Ксения его задала явно не понравились Урусову. Он окинул девушку жестким взглядом.

— Права, — отрезал он, — есть и у меня грехи. Ну кроме того, что я его знал ещё со студенческой скамьи, товар у него первосортный, а мне в моем бизнесе очень нужна хорошая фармацевтика.

С лица Ксении не сходила улыбка.

— Я, конечно, в ваших бизнес-играх ничего не понимаю, — заметила девушка, — однако теперь мне совершенно ясно одно. Каждый бизнесмен, который так или иначе интересен для «Лиги честности», бизнес свой из рук Тополевича получил.

У Урусова глаза на лоб полезли.

— Да я… Да как вы…

— И каждый расплачивается с ним по-своему, однако вы считаете, что Верховский только делает вид, что против лиги, а на самом деле не только не против, но и руководит им. Почему?

Урусов залпом выпил коньяк.

— Да потому что мелковат Тополевич для подобного, — сухо заметил бизнесмен, — здесь масштаб, технический гений, понимаете?

— Допустим, — кивнула Ксения, — однако подходит ли Верховский на роль киллера-маньяка? Вы же не могли не примерить на него эту маску.

Урусов склонил голову.

— А вы умнее, чем я думал, — сказал он, усмехнувшись, — вы помните телефильм «Крах инженера Гарина»?

— Это Верховский-то Гарин? — хмыкнула Ксения. — Я бы не сказала, что он похож на него.

В мыслях сразу вспомнилась их последняя встреча. Цепкий взгляд, резвый и смелый тон. При определенных условиях мог бы сойти.

— Он не хочет завоевать мир, — сказал Урусов, — это правда, однако у него есть одна страсть. Страсть к моей дочери. Я видел его один раз тогда, во время их студенческого романа, но уже в то время почувствовал его абсолютный эгоизм и гордыню. Уже одно то, что он забыл о своих чувствах к Саше, указывает на это. Его цель — сделать что-то такое, что заставит Анастасию взглянуть на него другими глазами, для этого он готов на всё.

Казалось бы, вот оно, бери, но Аваловой это не нравилось. Сначала ярлык подозреваемой вешают на Александру, потом её убивают. Затем кто-то перекладывает вину на Верховского. Страсть к Анастасии, знакомство и помощь Кирсановой, теория Урусова… Нет, ну как-то все очень просто. Пазл не складывается.

— Вы считаете, что Александр может ликвидировать и вас, — уточнила Ксения, — поэтому вы мне всё это рассказали. Исходя из вашей теории вы тоже ему мешаете. Я вас правильно поняла?

— Правильно, — сказал Урусов, — как бы это цинично ни прозвучало, но я не хочу выступать пешкой в этой игре и не хочу, чтобы моя дочь выступала пешкой. Я, знаете ли, давно думаю в Европу перебраться, и мне перед отъездом хотелось рассказать о тех выводах, к которым я пришел. Может, это поможет вам.

Ксения встала из-за стола.

— Может, и поможет, — легко сказала девушка, — но в ответ позвольте дам совет.

— Какой? — спросил Урусов. Авалова снова усмехнулась.

— Даже не пытайтесь бежать, — сказала она, — вас никто не отпустит, не тешьте себя этой мыслью. Лучше заройтесь где-нибудь в здешних краях. На какой-нибудь даче под Ольвией. В любом другом случае вас ждет грустный конец.

Урусов поморщился.

— Хорошая вы девушка, Ксения, — кто знает, может быть, когда-нибудь судьба сведет нас снова, и вы мне расскажете финал этой истории, если только сами не исчезнете.

— Все мы когда-нибудь исчезнем, — философски произнесла Ксения, — вопрос только, что о нас будут вспоминать.

* * *

Через четверть часа после разговора с Аваловой Урусов сидел в просторном салоне своего «Мерседеса», отделанного бежевой кожей с вкраплениями деревянных панелей, что было отличительной чертой всех автомобилей, как бы сказали сегодня, представительского класса 50-х годов. Вертя в руках ещё целое зеленое яблоко, Николай размышлял о сегодняшнем разговоре.

Правильно ли он поступил, спрашивал себя Урусов и не находил ответа. Он посмотрел в боковое стекло на иссиня-чёрное балтийское небо, которого практически не было видно из-за тонированной пленки, — сможет ли эта девушка правильно понять его мотивацию и не ошибся ли он в своих выводах, время покажет. — Бизнесмен, прекратив крутить яблоко, так и не надкусив его, положил в сетку, прикреплённую к спинке водительского сиденья.

Автомобиль ехал по гладкой ровной дороге, именуемой Южнобережным шоссе, которое затем соединялось с Новоборисфеновским, на север от Кранцберга. Урусов ехал в аэропорт.

Километрах в полутора от самой высокой точки трассы — автомобиль, шедший до этого на высокой скорости, стал привычно притормаживать перед расположенном на перевале постом ГАИ.

Из чернильной тени, практически сросшейся с горой троллейбусной остановки, вышел постовой и повелительно махнул светодиодным черно-белым жезлом.

Водитель, что был за рулем «Мерседеса», негромко чертыхнулся.

— Их ещё нам не хватало, — сказал он сквозь зубы.

— Что там? — спросил Урусов.

— ГАИшник, — ответил водитель. — На бутылку решил заработать, откуда они только выскакивают?

Урусов наморщил лоб.

— Циничный ты, Костя, — сказал бизнесмен, — может, он вышел, чтобы бороться за безопасность дорожного движения?

Водитель по имени Костя криво усмехнулся.