Бесконечность любви, бесконечность печали

-      Ну что же вы себя не бережете? Не оповестили, что больны. Мы бы с Кирочкой позаботились... - до тошноты сладко пропела она. - Вадим Сергеевич? Вы спите? Плохо себя чувствуете? - забеспокоилась Балай, не дождавшись реакции. - Я позову врача...

-      Не надо, - наконец негромко отозвался Вадим. - И... да, я сплю.

-      Хотите сказать, я не вовремя? - в голосе Людмилы Семеновны послышались нотки уязвленного самолюбия. - Н-да, а я-то надеялась... Кстати, не лгите: от вас только что вышла посетительница. Честно говоря, не знала, что вы знакомы с Лежнивец. И знакомы настолько, что, бросив в период эпидемии свою больницу на произвол судьбы, она полетела к вам! - добавила она возмущенно.

«Замолчала бы! - внутренне сжался Вадим, почувствовав, что одно желание у него все-таки появилось - выставить за дверь и Балай. Точно также, как несколько минут назад Валерию.

Он демонстративно скинул шлепанцы, забросил ноги на кровать, улегся на спину и уставился в потолок, явно и недвусмысленно дав понять: оставьте меня в покое!

Но Людмила Семеновна прикинулась недогадливой: подтянула к кровати стул, присела. Отступать без боя - не в ее правилах.

-      Я вас понимаю, Вадим Сергеевич: мы не очень хорошо расстались накануне Нового года. Но ведь столько воды утекло, столько всего случилось. Одна статья о вашем отце чего стоит... - продолжила она. - Не скрою, я была очень обижена вашим поведением, но, узнав, что вы больны, тут же обо всем забыла и решила навестить. Вы для нас с Кирочкой - не чужой человек. Мы...

Вадим скривился. Скорее всего, со стороны Балай это попытка примирения, и, не случись демарша с пересмотром итогов аукциона, Ладышев снизошел бы до короткого «спасибо». Правила дипломатии: если к тебе с реверансом - ты обязан ответить тем же. Хотя бы улыбнуться, пожать протянутую руку и уйти. Никто и ничто не принуждает к дальнейшему диалогу, и это хорошо понимают обе стороны.

Но даже в дипломатии бывают исключения, когда, несмотря на все предпринимаемые одной стороной усилия, вторая ни при каких обстоятельствах не подаст руки. Потому что слишком лжива улыбка, потому что в протянутой для рукопожатия ладони может оказаться ловко запрятанное лезвие бритвы... И Балай принадлежала именно к такой категории лиц. С ней лучше совсем не связываться, но если уж по неосторожности вляпался, то уясни как можно раньше: перед тобой враг.

-      У вас определенно болезненное состояние, - изобразила сочувствие Людмила Семеновна. Вадим сморщился еще сильнее. Внутри уже все закипало от негодования, так и подмывало вскочить с кровати и вытолкать эту дешевую лгунью за дверь. - Вас необходимо перевести в другую больницу, под наблюдение опытного пульмонолога, - между тем деловым тоном продолжила Балай. - Эта больница - не вашего уровня, не вашего положения. И реабилитация после болезни должна быть...

-      Людмила Семеновна, я не нуждаюсь в вашей заботе, - процедил Ладышев сквозь зубы. - Прошу вас покинуть палату. Даю минуту, - почти прорычал он.

Уловив угрозу не столько в словах, сколько в моментально изменившейся мимике (в лице его на самом деле проступило нечто звериное), Балай опасливо отпрянула, нахмурилась. Затем быстро встала и поспешила к двери.

...А вы не просто больны. Вы - ненормальный! - отойдя на безопасное расстояние, прошипела она. - У вас приступ шизофрении! Я потребую психиатрическую экспертизу! Ох, как ны пожалеете! - окончательно осмелев, повысила она голос, но, уловив его поползновение встать с кровати, резко дернула ручку, выскочила в коридор и побежала прочь.

Лишь достигнув лестницы, Балай обернулась. Никто за ней не гнался. Остановившись, она прислонилась к стене перевести дух, успокоиться и решить, что делать дальше. Впервые в жизни ей пришлось в прямом смысле позорно бежать с поля боя! Желая реабилитироваться, уязвленное самолюбие за пару секунд сгенерировало в себе столько злобы и ненависти, что силы организма, едва пережившего экстремальную физическую нагрузку, вдруг зашкалило. Почувствовав головокружение и сильнейшую пульсацию в висках, она закрыла глаза и... стала медленно оседать на пол. Рука лихорадочно потянулась к сумке в поисках заветного пакетика с таблетками.

-      Людмила Семеновна, что с вами? - донесся откуда-то голос начмеда. Быстро зацокали каблучки. - Что с вами? Сердце? - обеспокоенно спросили уже рядом. - На помощь!

Почти сразу раздался топот, кто-то заботливо помог Балай подняться, кто-то подставил плечо, перекинул ее руку вокруг шеи.

-      В ординаторскую. Вот так, аккуратненько...

Спустя минуту Балай лежала на диване, вокруг которого суетились медработники: измеряли давление, кому-то звонили, требуя срочную кардиограмму.

-      У вас гипертонический криз, - наконец вынесла вердикт Якушева. - Хорошо, что я решила за вами вернуться, как чувствовала.