Бесконечность любви, бесконечность печали

Отличать медработников от таких же, как сама, нарушителей карантинного режима она научилась довольно быстро. Первые передвигались уверенно: цокали каблуками, топали, шумели, не таясь разговаривали по телефону. Вторые старались прошмыгнуть как можно тише и незаметнее: останавливались, прислушиваясь, прятались в укромных уголках, дожидались, пока стихнут чужие шаги и погаснет лампа под потолком. Лампа была с датчиком: включалась, как только кто-то открывал дверь приемного покоя или приближался со стороны лечебных корпусов. Стоило ей погаснуть - и затаившийся пациент торопливо бежал к двери.

Впрочем, все эти меры предосторожности были явно избыточны: здесь никому и в голову не пришло бы останавливать нарушителей. В этот час, как поняла Катя, существовал негласный уговор между больными и медперсоналом: никто никого не видит и не слышит. Ведь все люди и понимают: бывают экстренные ситуации, когда требуется покинуть лечебное заведение. Главное - не наглеть. Переодеться можно в туалете приемного покоя, медперсонал тоже на это закрывает глаза. К тому же работы у него в самом деле невпроворот: постоянно кого-то подвозит скорая, люди входят, выходят. Именно по этой причине вечером туда можно попасть беспрепятственно. Ну а если вдруг кому-то не повезет и нарвется на проверку, то за нарушение режима сам и ответит.

Вот и Катя в ожидании Потюни вела себя строго по неписаным правилам: выключив звук в телефоне, на цыпочках перебегала от окна в тень, если слышались чьи-то шаги.

Вдалеке зацокали женские каблуки-шпильки, похоже, с прохудившимися набойками, ибо металлические стержни звонко постукивали по цементным плитам. При этом дама шагала размеренно, можно сказать, по-хозяйски. Обычно так ходят люди, наделенные властью.

«Кто-то из администрации, - предположила Катя. - Медперсонал рангом ниже вечно куда-то спешит. Не мешает найти местечко поукромнее».

Несмотря на опасность быть застигнутой, чтобы убедиться в своих предположениях, она решила хоть одним глазком взглянуть на обладательницу каблуков и осталась у окна. Дождавшись, пока женщина окажется за спиной, Катя оглянулась и... тут же шмыгнула в тень. Благо вовремя погасла лампа у входа в приемный покой, а на подходившую даму датчик еще не среагировал.

«Лежнивец! Что она здесь делает, это же не ее больница?!» - недоумевала Проскурина.

Перед глазами тут же промелькнула сцена из недавнего прошлого: Вадим подхватывает на руки Валерию Петровну, несет ее вверх по ступенькам, а она, склонив голову ему на плечо, насмешливо смотрит на Катю... Быстро-быстро застучало сердце, в ушах зашумело, закружилась голова. В одно мгновение стало так дурно, что пришлось крепко вцепиться в трубу отопления, протянувшуюся вдоль стены.

Но руку пришлось быстро отдернуть: горячий металл обжигал еще одно напоминание о той, предыдущей, больнице, об аварии с отоплением. Навернулась слеза... Лишь через несколько минут она взяла себя в руки и снова подошла к подоконнику.

Наконец в кармане завибрировал мобильник.

«Потюня!» - прочитала она.

-      Катя, ты извини, но мне до тебя еще минут пятнадцать, не меньше, - виновато засопел тот в трубку. Послышался резкий звук сигнала, вслед за ним недовольное чертыхание. - Вот, так спешу, что едва в аварию не попал... Только выехал из редакции. Жоржсанд совещание устроила в конце дня. Так что мчу. Или мчусь? -задался он вопросом, чтобы смягчить ситуацию.

-      Вень, ну нельзя же так: предупредил бы - я такси вызвала бы, принялась она его отчитывать.

-      Да я понятия не имел о совещании! Заскочил на минутку - тут меня и сцапали, - стал оправдываться Потюня. - А телефоны с некоторых пор наша начальница отключать заставляет. Ее даже режим «без звука» не устраивает, представляешь? За дисциплину взялась. Вот вернешься в редакцию - на своей шкурке прочувствуешь. Так мчу или мчусь? - напомнил он.

-      Мчусь, - Катя вздохнула. - Ладно. Жду со стороны приемного покоя, как договаривались. Только будь поаккуратнее на дороге, у меня не осталось ни одной лишней минутки.

«Все равно опоздаю», - глянув на часы, расстроилась она и, чтобы чем-то себя занять, снова стала прислушиваться к шагам.

К разным, в основном медперсонала. И вдруг послышались совершенно другие - торопливые, нервозные.

«Женщина, - идентифицировала Катя. - Грузная, в возрасте, явно чем-то недовольная. В перестуке каблуков - а это, как ни странно для зимы, снова шпильки - почему-то звучит угроза. Видно, зла на кого-то, на ходу строит план мести».