Бесконечность любви, бесконечность печали

«Надо ехать к Ладышеву! - после повторного прослушивания записи Веня был настроен решительно. - Дальше сам пускай раз­бирается. А то сделали Катю крайней...»

Взяв мобильник, Потюня отыскал номер. Первый звонок сбро­сили, что вполне ожидаемо. Но Веня был настойчив. Наконец в трубке раздалось раздраженное:

-Да!

- Вадим Сергеевич?

-Да.

- Добрый вечер! Вениамин. Потюня.

- Понял... Извините, занят. Ужинаю. Перезвоню позже, - коротко “ ответил абонент, явно желая отделаться от собеседника.

«Еще чего! - возмутился Веня. Чутье подсказывало: никто не станет ему перезванивать. И трубку больше не снимет. - Ужинает он... Послушаешь кассету - забудешь о еде!»

- Нет, у меня срочный разговор.

- Подъезжайте завтра с утра в офис, поговорим, - Ладышев был непреклонен.

Прочитав имя «входящего», он не ответил на первый звонок. Если бы не укоризненный взгляд матери, абонент Потюня так и остался бы при своих интересах.

- До свидания! - жестко попрощался Вадим и вдруг услышал:

- Стойте! У меня есть аудиозапись, из которой понятно, кто за­казал статью против вашего отца!

- ...Откуда она у вас? - после паузы уточнил Вадим.

Отложив нож и вилку, он встал с табуретки и, показав матери

знаком, что должен поговорить, покинул кухню.

- Случайно нашел среди старых Катиных записей. На кассете разговор с женщиной, которая уговаривает ее написать статью. И еще много чего.

- Вы уверены? Это именно тот разговор?

«Голос изменился, - облегченно выдохнул Веня. - Значит, для пего это важно».

- Более чем! Теперь понимаете, что нам надо встретиться? Или ны готовы подождать до утра? - насмешливо уточнил он.

- Нет. Сегодня. Вы где находитесь?

Поскольку «для сугреву» были приняты пятьдесят граммов ко­ньяка, сам сесть за руль Вадим не мог. Придется вызывать такси.

- Я к вам сам подъеду, - предложил Потюня. - Вы сейчас где?

- У матери в гостях. Записывайте адрес...

- Не надо. Помню. Улица Пулихова. На память пока не жалуюсь.

Как только заеду во двор - наберу.

- Хорошо. Жду.

Вадим сунул телефон в карман спортивных брюк да так и остал­ся стоять в прихожей.

«Случайно нашел среди старых Катиных записей», - повторил он про себя слова Потюни. - Почему же она сама не нашла? Ведь понятно: кто-то же снабдил ее материалом для статьи. Но и сло­вом не обмолвилась. Вопрос - почему? Впрочем, какая разница? Для меня главное - узнать, кто заказчик».

- Вадим, ты почему не идешь? Ужин стынет... Что-то случилось?

- заволновалась мать.

- Все в порядке, - успокоил он, вернувшись к столу. - Знакомый подъедет, надо перекинуться парой слов. Я отлучусь ненадолго...

- Вадим взялся за столовые приборы и вдруг понял: аппетит про­пал. - Пожалуй, лучше подожду его внизу, - посмотрел он на часы.

- Артем хотел о работе поговорить... - забеспокоилась Нина Ге­оргиевна. - Для себя или для будущей супруги.

Словно не услышав, Ладышев вышел из кухни, но вскоре вер­нулся и протянул гостю визитку.

- Завтра позвонишь около девяти утра. Назначу время - подъ­едешь, все обсудим. Вакансий на сегодняшний день нет, но, пожа­луй, еще один человек в Германии мне не помешает.

- Вот видишь! - торжествующе улыбнулась Нина Георгиевна. - Не тебе, так Кирочке работа найдется.

- Кому? - обернулся Вадим на выходе из кухни.

- Кирочке. Так зовут невесту Артема, - пояснила мать. - Она тоже из иняза. Ты надолго? У нас еще торт! - напомнила она.

- Не знаю. Но постараюсь быстро, - Вадим взял ветровку. - По­курю заодно.

- Бросал бы курить! - мать укоризненно покачала головой. - Знал бы отец!..

- Мам, сама рассказывала: он бросил курить, когда я родился. Родится у меня сын - брошу, - пообещал уже на пороге.

- Дай-то Бог! Почту заодно проверь, пожалуйста! - прокричала в закрывающуюся дверь Нина Георгиевна. - А тему диссертации уже выбрал? - вернулась она к разговору с любимым учеником.

Вадим вышел во двор. Рядом с подъездом освободилось не одно, а целых два места, и он решил перегнать свой эксклюзив­ный автомобиль ближе к дому - пусть лучше ночует под окнами. К тому же ждать, ничего не делая, он не умел.

Переставив машину, Ладышев заглушил двигатель и сразу за­метил в зеркале: припарковавшееся сзади авто мигнуло фарами.

- Присаживайтесь, - приоткрыл дверцу Вениамин.

- Где запись? - нетерпеливо спросил Вадим.

- Здесь, - протянул тот пакет. - И диктофон, и кассета.

Ладышев взял пакет, вытащил диктофон, повертел в руках, на­жал «play».

«Здравствуйте... - послышалось почти сразу. - Людмила Семе­новна...»

«Балай!» - сразу узнал он голос и, бессильно откинув голову, прикрыл глаза, перед которыми сразу все померкло.

Словно кто-то выключил свет в душе, погрузив мир в беспро­светную черноту...

Промокнув до нитки, с гудящей после напряженного дня го­ловой Людмила Семеновна открыла входную дверь, сбросила в прихожей грязные туфли, стянула пиджак, юбку, блузку, белье и раздраженно швырнула их на пол санузла. Прихватив пакет с продуктами, голая поспешила на кухню, оторвав ломоть хлеба, достала из пакета недоеденный на работе кусок колбасы, впилась в него зубами. Тело лихорадило, в висках пульсировало - то ли от холода, то ли от нервного перенапряжения.