Бесконечность любви, бесконечность печали

-      Пусть она меня не любит, ничего страшного! Зато я готов любит!. и ее, и ребенка! Как у вас говорят... если любишь женщину, то любишь и ее детей.

«Вот те раз! - Веня снова плюхнулся на стул. - Совсем крыша у мужика съехала! Не понял, что Катя без любви замуж не пойдет? Даже не поцелуется!»

-      Ген... Ты бы того... не торопился с выводами, - тщательно подбирая слова, попытался он остудить пыл собеседника. - Понимаешь, она в таком состоянии... Не до любви ей сейчас.

-      Понимаю, - согласился Генрих. - Но я готов ждать, пока она не поймет: ребенку нужен отец.

«Дурила! - в сердцах отругал его Венечка. - Спросил бы у меня, что такое дети. Пока есть любовь - ладно, куда ни шло. А если улотучится? Что тогда? Притом у меня дети свои. А свои и чужие -большая разница!»

-      Ложись-ка ты лучше спать, - посоветовал Потюня. - Пройдет голова - позвонишь. Вот тебе мой запасной мобильник, - положил он на стол старенький телефон с симкой, которую завел специально для клиентов. - А я пошел. Правда спешу. До планерки надо успеть переговорить с главным редактором, - прихватив рюкзак, Веня направился к двери. - Я тебя закрою, запасные ключи на кухне в верхнем ящике, - прокричал он уже с порога...

Отреагировав на приглушенный щелчок, Андрей Леонидович открыл глаза и в сумраке комнаты тут же уперся взглядом в черный экран большого телевизора. Сбросив плед, рывком сел на диване и осмотрелся: не приснилось - квартира шефа. В ту же секунду память до мельчайших деталей восстановила события вчерашнего вечера.

-      Доброе утро! - раздалось за спиной.

Поляченко оглянулся. Ладышев стоял на кухне и, судя по звуку, что-то наливал.

-      Который час? - спросил гость.

-      Восемь утра. Как спалось?

-      Хорошо, спасибо. Заспался что-то, - повинился он.

-      Жаль, я отключился раньше, не пришлось бы вам мучиться на диване. Здесь есть гостевая комната.

-      Ничего страшного, я привык спать на диване, - натягивая брюки, успокоил Поляченко. - Как себя чувствуете?

-      Лучше. Почти хорошо. В отличие от прошлой ночи, спал как убитый. Даже не помню, когда в спальню перебрался. Вам чай или кофе?

-      Чай, если можно.

-      Чай так чай... Пойдемте, провожу в санузел... Зубные щетки, одноразовые станки, пена, полотенце - выбирайте, - предложил Вадим, открыв дверцу шкафчика. - Душевая кабина... Здесь все для гостей, так что не стесняйтесь. Я пока завтрак приготовлю.

-      Не беспокойтесь, не стоит, честное слово, - смутился гость. - Я никогда не завтракаю, обхожусь чашкой чая.

-      А что так? - удивился хозяин. - Жена не готовит?

Да как-то... не заведено у нас. Я на работу всегда рано уходил, пни с дочкой еще спали. Хотя и ужинами из-за поздних возвращений меня тоже не баловали.

Понятно, - кивнул шеф и, подумав, добавил: - Похоже, не у одного меня проблемы на личном фронте.

Поляченко в ответ только вздохнул.

«У меня уже не проблемы, - констатировал он, бреясь перед зеркалом. - У меня полный крах семейной жизни. У шефа хотя бы надежда жива, а у меня и ее не осталось... Сказать, что Проскурина нашлась или, учитывая его состояние, подождать? Надо сказать. И правильно сделает, если сразу в больницу помчится. Если любит, то ни болезнь, ни температура не удержат... Хотя за руль ему все же нельзя».

Когда Андрей Леонидович вернулся на кухню, шеф, прижав трубку плечом, нарезал овощи и разговаривал по телефону.

-      ...Все хорошо, мама, не волнуйся. Вот завтрак готовлю. Как доктор могу сказать: если больной хочет есть - значит, пошел на поправку... Я же не обманываю - температуры нет... Ну почти нет, тридцать семь с хвостиком... Хорошо, обещаю, что никуда не поеду... Да, конечно... Вы с Галиной Петровной смотрите не заболейте. Все, я завтракать пошел, - закончил он на мажорной ноте. - Мама волнуется, - объяснил, отложив телефон. Раздался звонкий писк зуммера. - Бутерброды готовы. Присаживайтесь,

-      показал он рукой на сервированный стол. - Запеченные бутерброды с сыром и ветчиной, яичница, свежие овощи, чай. Стандартный холостяцкий завтрак.

-      Спасибо... Мне, право, неловко, - покраснел Поляченко.

В его жизни бутерброды на скорую руку частенько заменяли и ужин.

-      Не стесняйтесь, - успокоил хозяин. - Плохо помню, как вы здесь вчера оказались...

-      Вы на звонки не отвечали.

-      Да, точно. Зина, добрая душа, отключила звук в телефоне, вспомнил Ладышев.

-      Пришлось приехать, проверить. Вы уж извините. Служба такая. И на ночь не захотел вас одного оставлять. Пару раз загляды вал к вам, а под утро сплоховал - сам уснул.

-      Теперь я все вспомнил, - улыбнулся шеф. - Спасибо за заботу. Андрей Леонидович, вы узнали...

Поляченко отложил нож с вилкой, промокнул губы салфеткой п сам продолжил вопрос:

-      ...где Проскурина? Она в больнице... Только не волнуйтесь,

-      спохватился он, заметив, как побледнел Ладышев. - Насколько мне известно, там ничего страшного.

-      Как она оказалась в больнице? - Вадим потерял интерес к за втраку. - Позавчера я видел ее машину у кардиоцентра. Она отца навещала.