Бесконечность не предел (сборник)

– Вот-вот, брал бы папаша ремень в руки почаще, глядишь, не забивал бы ты себе голову всякой ерундой. Теперь вот расхлёбывай твою кашу.

– Я тебя не просил расхлёбывать кашу, – помрачнел Прохор.

– Ладно, я не в обиде, пошутили и довольно. Где лучше жить, не спросил? В их числомире или в нашем?

– Мы почти не говорили на эту тему. Насколько я понял, лучше всего жить в седьмом Ф-превалитете. Цифра семь реализует законы справедливости, символизирует совершенный порядок и законченный циклический процесс.

– Семь дней творения, – вспомнил Саблин. – Или Библия не входит в число праведных документов?

– Лжи и вранья в ней предостаточно, но в Библии тоже немало зашифровано полезного, и семь дней творения – сакральное число законченности цикла. Если же сравнивать наш два-мир с одиннадцатым, то число одиннадцать на самом деле означает «второе отрицание Единого», отсюда социум одиннадцатого Ф-превалитета больше подвержен бифуркациям разного порядка, чем наш. Вывод – жить там сложнее. В каком-то смысле наш второй числомир проще одиннадцатого и строже. А красивее всего – мир десятого превалитета, мир завершённости, гармонии и цельности.

– Ты его видел, что ли?

– Своими глазами не видел, одиннадцатый открыл мне свою память, я как кино посмотрел.

– Везёт же некоторым. А что такое бифуркация?

– Качественная перестройка объекта, смена установившегося режима работы какой-то системы.

– Похоже, мне пора заняться математикой, а то сижу как пень и ушами хлопаю, терминов простых не знаю.

– Насчёт простых – это ты загнул. Могу дать кое-что почитать по числонавтике и формологии.

– Буду признателен.

Зазвонил телефон.

Саблин вынул пластину айкома, но обратку-скайп не включил.

– Слушаю, Витя.

– Машина принадлежит департаменту природных ресурсов, – доложил инспектор ГИБДД, – на ней ездит замминистра. А где ты её обнаружил?

– В Суздале, – сказал Саблин.

– Какого рожна он там делает? Полезные ископаемые ищет?

– Не знаю, может, здесь один только водила, а сам министр на моря укатил. Спасибо, Витя, за мной должок.

– Приезжай, алкотестер обмывать будем, мы его «бодуном» назвали, – хохотнул Виктор, выключая телефон.

– Что? – спросил Прохор, заметив гримасу Данияра.

– Вот тебе и жили не тужили, – вздохнул Саблин с досадой. – Обкладывают нас со всех сторон. То полиция, то какие-то пацаны, то Министерство природных ресурсов.

– Ты о чём?

– Уехать тебе надо из города, срочно! Не нравится мне начавшаяся мышиная возня вокруг тебя. Бери отпуск и мотай отсюда подальше.

– Куда? – растерялся Прохор.

– Да куда угодно, хоть в Австралию, хоть в Китай, в ту же Норвегию, лишь бы за пределы России. Мы с тобой уже говорили об этом.

– Я думал, ты шутишь.

– Какие тут шутки! Копы даже к нам в офис заходили, интересовались, кто меня сопровождает, да кто за меня болеет. А ты всегда не пропускал все мои бои. В общем, так. Даю тебе день на сборы, билеты я куплю сам и полечу с тобой.

– Чёрт, ты мне подумать не даёшь!

– Как только ты начинаешь думать, начинают происходить странные вещи. Устя сейчас в Норвегии?

– В Трольтиндене.

– Вот туда и полетим. Ещё раз предупреждаю: без меня никуда не выходить, никому не открывать, на звонки не отвечать.

– И тебе?

– Договоримся о пароле: я звоню и тут же сбрасываю звонок, только после этого ты мне перезваниваешь. Договорились?

– Перестраховщик.

Саблин встал.

– Я два года прослужил в спецназе, поэтому знаю, что говорю.

Прохор нехотя поднялся тоже.

– Ты думаешь, всё так… серьёзно?

– Очень хотелось бы верить, что наши страхи необоснованны. Но лучше перестраховаться, чем недобдеть. Собирайся, сидеть на месте и ждать от моря погоды – не моё кредо.

Прохор закрыл за ним дверь.

Саблин двинулся было к лифту, прикидывая план дальнейших действий, и вдруг во лбу у него бесшумно выросла призрачная «слива» непонятных ощущений. Он даже остановился на полшаге, прислушиваясь к гулкой тишине в голове.

«Слива» выпустила призрачные побеги, проколовшие мозг, вонзившиеся в глаза и уши.

Саблин прижал ладони к ушам, словно пытаясь остановить рост «побегов» либо вытащить их из головы.

«Извини, брат, – раздался в «горшке» внутричерепного пространства чей-то бархатно-мягкий вибрирующий голос. – Я не хотел тебя пугать».

«Кто ты?!»

«Догадайся с трёх раз».

«Саблин! Дани…»

«Мир. Данимир меня зовут. А ты Данияр. В каком-то смысле мы родственники».

«Ты из какого превалитета?»

«Молодец, быстро ориентируешься, это радует. Я из одиннадцатого числомира. Тебе обо мне Прохор рассказал?»

«Только что разговаривал с ним. Он утверждает, что мы очень похожи».

«Как братья-близнецы, подтверждаю».

«Я не знал, что ты тоже можешь бегать по числомирам».

«Всего второй раз пытаюсь, – сознался Саблин-11. – Ищу единомышленников. За Прохором здесь кинулись реальные киллеры, хотелось бы узнать, что творится у вас».

Саблин опомнился, спустился во двор, сел в свою машину. Первое волнение улеглось, и он мог беседовать с «гостем» вполне предметно.

«У нас тоже началось шевеление. За Прохором установили наблюдение, причём я не скажу, что очень умелое, профессиональное, следят дилетанты, любители. Это не спецслужбы».