Бесконечные дни

Поздней весной появились первые фургоны переселенцев, а также майор со своей молодой женой. Она не ехала боком. На ней были настоящие дамские штаны. Она въехала в ворота, как послание из далекой-далекой страны, где все по-другому и люди едят с красивых тарелок. Равнина раскрывается, как огромный сверток, и сверкает десятью тысячами цветов, и дни несут с собой первые капли микстуры целительного тепла. И вот по этому огромному разноцветному ковру приехали майор и его супруга. Боже всемогущий. Он перенес ее через порог, согласно обычаю, и мы все встали перед его апартаментами, и закричали «ура», и подкинули шляпы в воздух. Мы не знали, что еще делать. Мы так радовались за майора, словно это мы на ней женились, а не он. Джон Коул сказал, что сроду не видел женщины, которая ей в подметки бы годилась. И он прав. Майор нам не сообщил, но затесавшийся в форте журналист сказал, что до брака ее звали Лавиния Грейди, так что, я думаю, в ней ирландская кровь. Фамилия майора Нил, так что теперь, надо думать, она миссис Нил. Я очень удивился, узнав, как зовут майора, потому что его имя я, кажется, до того не знал. Тилсон, черт побери. Тилсон Нил. Для меня это была новость. Но наверно, так и узнаешь новое.

Ну и вот, майор теперь совсем новый человек и счастлив, как утка под дождем, вот не совру. Радостно видеть, как пользителен может быть брак для такого человека, который тащит мир, словно тяжкое бремя, в одиночку. Новобрачная даже на следующий день не вышла в платье, так что, я думаю, она собирается так и ходить в этих штанах. Я к ним присмотрелся – они на самом деле вроде юбки, но разделенной пополам. Я сроду подобного не видал. Похоже, восток стал очень передовой и там появляются всякие новые штуки. И еще жена майора любит этакие маленькие мексиканские курточки, и, наверно, у нее их десяток, потому что она каждый день выходит в новой, другого цвета. Я как бывшая профессиональная девушка не мог не интересоваться ее нижним бельем. В мое время дамские панталоны были сплошные рюшечки и сатинированный хлопок. Она вся какая-то гладкая, обтекаемая, как форель, режущая воду. Волосы блестящие, как сосновые иглы, черные как смоль, уложенные под сеточку всю в ромбиках, словно хозяйка волос готова в любую минуту засучить рукава. За поясом у нее новомодный кольт. Она вооружена лучше нас. Наверно, мы все думаем, что миссис Нил – дамочка что надо. У меня теплеет на сердце, когда я вижу, как она добра к майору. Они ходят под руку по всему форту, и она говорит – просто фонтанирует словами, как гейзер. И не просто так говорит, а с грамматикой, что твой епископ. Я видел их первую встречу с полковником – он мямлил, как мальчишка. И я его не виню. Просто глядеть на нее было все равно что купаться в языках пламени. А я ведь даже не из тех, кому хотелось бы ее поцеловать. Это все равно что попасть в ураган. Который дует тебе в лицо. Она, я бы сказал, персик среди женщин. В форте есть и другие жены офицеров, и даже у сержанта – сварливая старуха, за его грехи. Но жена майора на них не похожа. Безусловно, все на свете делится на классы.

Я так пристально слежу за ней, что даже странно. Но мне хочется кое-что выяснить. Я хочу увидеть, как она держит руки, как переставляет ноги, – мелочи, которые, наверно, больше никого на свете не заботят. Надо думать, она меня заворожила. Как она задирает подбородок, когда разговаривает. Как сверкает глазами – может, сама того не замечая. Как будто в них свечи вставлены. А грудь у нее – как небольшой редут. Гладкая, неприступная. Эти ее мексиканские курточки – жесткие, потому что простеганные все насквозь. В них она как что-то мягкое, доброе, но окруженное броней. В бытность свою девушкой я размышлял над фразой «загадка женственности», поскольку по должности обязан был ей соответствовать. И вот теперь передо мной чистейший образец этой, черт бы ее побрал, загадки женственности.

Настоящая леди, пропади все пропадом, говорит Джон Коул. Думаю, он прав.