Бесконечный октябрь

Сквозь окно в комнату падает лунный свет. Через него видны и звёзды. Мои мысли летают где-то среди них. Навязчивые терзания оставили меня в покое. Я погружаюсь в сон.

Что-то теплое и нежное ласкает моё лицо. Немного приоткрыл глаза, я увидел, что вся моя комната залита светом восходящего солнца. Насыщенные, яркие цвета, наполняющие всё вокруг теплом, нежно согревают мою кожу.

Мои глаза ещё не отошли ото сна. Я снова и снова закрываю их, медленно погружаюсь в сон, но этот упрямый свет неустанно будит меня вновь и вновь. Неповторимая нежность.

Я в очередной раз медленно приподнимаю веки. Точно по центру окна я вижу чей-то окутанный ярким, нежным сиянием силуэт. Он медленно протягивает перед собой свою растворяющуюся в красках руку, будто пытается к чему-то прикоснуться. Мои веки снова опускаются.

— Аксей, пора. Просыпайся.

Я понемногу открываю глаза. Теперь я почти четко вижу у окна силуэт девушки. Её рука всё так же тянется ко мне. Я узнаю голос Яники. Сей факт мигом пробуждает меня. Я вылезаю из-под одеяла. Силуэт на месте. Я встаю ногами на теплый от света пол. Медленными шагами я двигаюсь в сторону силуэта Девушки, которая может быть Яникой.

С каждым моим шагом в её сторону она почему-то отдаляется от меня. Я ускоряюсь — она отдаляется быстрее. Чем ближе я к окну, тем сильнее меня ослепляет солнечный свет. Ещё пара шагов и я уже ничего не вижу. Вокруг лишь теплый, яркий, нежный свет.

— Ну проснись же ты наконец-то! — слёзно молящий голос Яники где-то рядом.

Я открываю глаза. Комната наполнена молчаливой, утренней прохладой. В ней ещё достаточно темно. На часах без четверти семь. Скоро взойдет солнце.

Ещё некоторое время я лежу в постели, пытаясь уснуть, но у меня ничего не выходит.

Очередной дурацкий и в то же время прекрасный сон, в котором я снова видел Янику. Как же жаль, что я не смог остаться там навечно, рядом с ней. Я бы пошел подобный поступок без малейших колебаний.

Финал всего — сумрачное утро. Впереди очередной день. Быть может, сегодня произойдет что-нибудь новое. Пора вставать.

Я выхожу из комнаты. В коридоре царит тишина. Видимо все ещё спят.

На часах, висящих на стене уже семь утра. Я решил немного пройтись по просторному и уютному дому. С момента моего переезда в нём практически ничего не изменилось. В каждой без исключения комнате стоят горшки с цветами, на стенах очень много разных фотографий. Я подхожу к ним. Отец и мама держат меня с братьями на руках, на следующем фото я с ними же играю в машинки. Здесь даже есть несколько фотографий родителей из их молодости. Дойдя до фотографий бабушек, дедушек, тёть и дядь я решил закончить изучение фотографий. Пройдя в конец коридора, я увидел на стене одиноко висящую нашу с Яникой общую фотографию. Её руки держат моё лицо, мои руки на её шее. Мы целуемся с закрытыми глазами. Как-то раз Насса решил незаметно нас сфотографировать. Он всегда говорит, что люди лучше всего получаются на фото лишь тогда, когда они не знают, что их фотографируют. Я не знаю, насколько это правда, но фотография точно удалась.

Придя на кухню, я поставил чайник. Утром только черный кофе без сахара. Он очень горяч и я разбавляю его водой из-под крана. Взял чашку в руки, я подошел к большому кухонному окну. Из него открывается вид на появляющееся над горизонтом солнце. Так же я вижу крутой спуск, начинающийся от края сада, и заканчивающийся где-то вдалеке полосой высоких тополей. Низина его всё ещё укутана туманом, которым понемногу начал сдвигаться в сторону.

Мне хочется выйти во двор, и я отправляюсь туда вместе с чашкой. Первым делом я выхожу на улицу, чтобы посмотреть на месте ли мой мотоцикл. Его покрыли совсем маленькие капельки росы, львиная доля которых сорвалась вниз при моём первом прикосновении к рулю. Я ставлю чашку на асфальт и закатываю его во двор. Его ручки чертовски холодны. Собравшись с силами, я перетерпел холод. Справившись с этим, я выхожу в сад.

Когда-то отец сделал в нём широкие качели. Я уселся в них, предварительно смахнул голой рукой с их поверхность всё ту же росу. Подкурив сигарету, я начал медленно раскачиваться, попутно попивая остывающий кофе.

Вот так да. Мама уже работает в огороде. Ранняя же она пташка. А я-то думал, что все ещё спят. И что можно делать на грядках в такую рань? Докурил и допил кофе, я отправился к ней по сырой земле.

— И это ты так высыпаешься? — усмешливо спросила мама, не отрываясь от дела.

— Да я выспался. Деревенский воздух творит чудеса! — сказал я с гордостью.

— Ты посмотри! Давно ты стал городским?

— Мама, я всегда считал себя деревенским парнем. Иногда я даже горжусь эти, — деловито кивая, я начал оправдываться.

— Рада слышать, — мама бросила пучок травы в сторону и выпрямилась. — Как ты себя чувствуешь? Температура не поднялась?

— Всё хорошо, мама. Не беспокойся.

— Слава Богу, — довольно брякает мама. — Скоро будем завтракать. Я закончила. Идём в дом.