Бесконечный поцелуй тьмы

Кира отвернулась, глубоко вздохнув. Она заметила, что сердце ее больше не скачет. На самом деле, стучало оно ровно, словно она только что проснулась.

— Прекрасно. — Потом она решилась спросить. — Это мое "Еще, еще!" обычная реакция людей на твой укус? Или я должна извиниться?

Менчерес отстранился от нее, прежде чем ответить.

— Это очень часто происходит.

Его тон был настолько жестким, что Кира бросила на него взгляд. Его лицо стало совершенно закрытым, словно у статуи. Почему ты ожидала другого? спросила она себя. Этот опыт нов для нее, но Менчересу нужно кусать человека каждый день. Единственная причина, почему он не зевает, лишь потому вероятно, что ему не нужно дышать.

Затем внезапно, он оказался перед ней на коленях, его руки обхватили ее лицо, а зеленые глаза захватили ее.

— Ничего не произошло, Кира. Я не кусал тебя. Ты не возвращалась в мой домой. Ты пришла с работы во вторник утром, заболела, и поэтому с тех пор находилась в своей постели.

Странная сила надавила на ее мозг, когда его голос казалось, вибрировал в ее голове. На долю секунды Кира приободрилась. Работает, наконец! Но так же быстро ее охватила тревога. Если это так, то она забудет Менчереса. Она даже не вспомнит, что встречала его…

Она моргнула, и настойчивый натиск исчез из ее головы. Менчерес по-прежнему пристально смотрел на нее своими яркими, нереальными глазами, но она уже не чувствовала желания попасть под власть их свечения.

— Это не работает. — Странное чувство нахлынуло на нее. Сожаление? Облегчение? Кира отбросила его прежде, чем определила, что это было.

Менчерес оказался на другой стороне комнаты спиной к ней прежде, чем она моргнула. Ничего в его положении не выдавало его мыслей.

— Мы попробуем через два дня. — сказал он.

Это будет как раз через неделю после того рокового утра на складе. Как сказал Менчерес, это должно было быть максимальным временем, для удаления защитного эффекта от его крови для стирания памяти. И в голове Киры тут же всплыл вопрос, который тревожил ее ранее.

Что будет, если по прошествии двух дней, он по-прежнему не сможет стереть ее воспоминания? И если Менчерес не сможет заставить ее забыть все, что она узнала о нем и таких же, как он… он когда-нибудь отпустит ее?

* * *

Менчерес лежал на дне бассейна, лучи солнца второй половины дня скользили по непрозрачному стеклу. Он более часа был здесь, в искусственно подогреваемой воде, но даже этого, что обычно расслабляло его, было недостаточно для его успокоения. Он думал о коже Киры под его ртом вчера, о ее вкусе, и ее запахе, ставшем глубже и богаче от возбуждения.

Он знал, что ее возбуждение — лишь ответ на его укус. Менчерес сталкивался с ответом, подобным реакции Киры, бесчисленное количество раз, когда кормился как от мужчин, так и от женщин. Что было действительно странным, так это его собственная реакция. Когда Кира молила его не останавливаться, на мгновение, он заколебался. Он мог пить из нее все время, взять ее, забрав лишь немного крови, но подарив невероятное ощущение от своего укуса, и не только это. Его желание было настолько велико, что причинило физическую боль, когда пришлось отстраниться от Киры. Менчерес не мог вспомнить последний раз, когда бы он хотел кого-то так сильно. Возможно и никогда.

И это была не только похоть. Когда он вновь не смог подчинить ее разум, облегчение, что наполнило его, было неоспоримо. Он задавался вопросом, не было ли его собственное нежелание основной причиной в неспособности стереть память Киры. Да, была и еще одна причина для подобного, но правда состояла в том, что он не желал с ней расставаться. Было странное удовольствие видеть Киру каждый день. Ее голос был великолепен, и волновал его не зависимо даже говорила она с ним или нет, а ее непосредственная близость занимала его мысли намного больше, чем он когда-либо позволит ей знать.

Как это ни парадоксально, он держал ее в плену, пока она пленяла его.

* * *

Менчерес выбрался из бассейна, оставив тщетные попытки успокоиться. Есть кое что, что может заставить его чувствовать себя лучше, и это не имеет ничего общего с нахождением под водой. Нужно отправить Горгона, собрать всю информацию о Кире, осторожно и досконально. Менчерес уже решил объявить ее своей, чтобы она осталась на попечении Кости, когда сам он уйдет. Теперь единственное, что было нужно, это донести до Кости информацию, о ком необходимо заботиться, когда придет этот день.

Тот факт, что это стало для него приоритетом, не избежало его внимания, но ему было все равно. Он мог делать вид, что Кира не важна для него, или мог согласиться с ее значимостью и найти другой способ действовать. Но отказ смотреть правде в глаза никогда не помогал ему прежде.

— Горгон! — позвал Менчерес. И даже не дожидаясь пока тот появится продолжил. — У меня есть для тебя работа.