Бесноватый Цесаревич 6

Ух, кто бы знал, чего мне стоило красиво организовать вручение первого русского аналога «нобелевки». Я в это время занимался делами прибывающих английских мигрантов и параллельно писал сценарий. Тяжелее всего было убедить ответственного за церемониал режиссёра новгородского театра Квандта[2].

Чёртов упрямец никак не хотел понимать, что главными действующими лицами в предстоящем зрелище должны быть награждаемые лауреаты, а не Император. А вообще, Даниэль человек весьма достойный и талантливый. Его рекомендовал Август Мекленбургский, когда мы только запускали силезский проект. Ну тоже заднеприводной, ещё и немчура, зато человек неординарный. В Новгороде он прижился и был любим публикой. Театр я здесь отгрохал такой, что всякие Ла Скала и прочие Комеди Франсез нервно курят в сторонке. На спектакли в Новгород постоянно приезжали театралы из столицы, Москвы и других городов. Труппа регулярно выступала в Питере на зависть Александринскому театру, появившемуся в этой реальности гораздо раньше.

Наконец-то официальная часть подошла к концу. Премия Ломоносова была вручена за достижения в области медицины, механики, фармацевтики, физики и химии. Посмертно за достижение в области медицины наградили Блока, чью вдову и детей зал приветствовал стоя. Кулибина оценили за развитие русской науки. Всего лауреатов было двадцать человек. Сейчас даже я с трудом могу отличить химика от фармацевта, поэтому объявляли о конкретном открытии и деянии, дабы публике было легче разобраться. Мы ещё хорошенько осветим это дело в прессе, особенно европейской. Я всё стараюсь переманить в Россию любого более или менее толкового учёного или изобретателя, так что дело нужное. Заодно переведём им в марки и прочие франки, какую сумму получили наши награждённые. Пусть завидуют.

На бал я пошёл исключительно для того, чтобы поддержать учёных с семьями. Всё-таки сословные различия никто не отменял. Если сегодня люди науки были обласканы Императором и находились на пике славы, то уже завтра высший свет об этом забудет. А у какого-нибудь особо одарённого паразита хватит ума устроить провокацию или посмеяться над неискушёнными в подобных делах людях. Хотя количество гостей было ограничено в пользу учёной братии, но их было меньшинство. В Новгород съехался весь аристократический бомонд России.

Огромный зал, освещаемый сотнями керосиновых ламп нового образца, и блистательная публика. Как я и ожидал, наши номинанты с семьями сбились в группу чуть ли не в углу. Если мужчины были относительно спокойны, то дамы заметно нервничали. И хотя их было около трети от всех приглашённых, народ ощущал явный дискомфорт. Столичная и московская аристократия делала вид, что это рядовое мероприятие, совершая свои телодвижения по залу. Часть великосветских сплетниц, собравшись в кучку, бросала в сторону оппоненток насмешливые взгляды. В общем, надо было спасать ситуацию. О, на ловца и зверь бежит.

Приближаюсь к двум ослепительным дамам, лучшие годы которых давно позади. Варвара Салтыкова, которую я по старой памяти называю Головина, и Анна Толстая. Они делают книксен, я целую белые ручки. Судя по улыбкам меня искренне, рады видеть. Чую, что десятки ушей-локаторов переключились в сторону нашей компании.

— Княгиня и графиня, рад вас видеть!

— Что-то вы совсем о нас забыли, Константин Павлович, — жеманно отвечает Головина, явно играя на публику и наслаждаясь моментом.

— Всё дела и заботы о державе русской, мешали нашей встрече, Варвара Николаевна, — поддерживаю заданный тон под смешок Толстой.

Скажем так, время никого не красит. Но даже в свои сорок с хвостиком Головина, которая под воздействием идей эмансипации избавилась от ветреного мужа и умудрилась охомутать одного из Салтыковых, выглядела вполне на уровне. Что удивительно, новый супруг был моложе, но вроде любил Головину. Рождение ещё трёх детей отразилось на коренастой фигуре княгини, но её глаза лучились всё той же весёлостью с хитринкой. Толстая осталась такой же холодноватой с виду, но доброй и несчастной в душе. Знаю, что она посвятила себя воспитанию детей и нашему Фонду.

В общем, не стал разводить долгих разговоров и под шутливое негодование обеих дам потащил их к группе стесняющихся. Там началось истинное шоу с представлением и охами со стороны Головиной, которая большую часть учёных точно знала. Лёд был сломан и народ оживился. Я был окружён толпой дамочек, которые искренне меня благодарили за торжество и вообще за всё. Ловлю себя на мысли, что некоторые из них весьма аппетитны. Но чур меня! Ладно бы какая-нибудь вдова, но ведь здесь жёны и дочери заслуженных людей, которые должны двигать русскую науку вперёд. Зачем мне потом лишние обиды и проблемы.