Бесовская банда

Некогда лощеный и аккуратный, эсер был теперь потрепан, задрипан, в залатанной бедной одежде. За те почти семь лет, что бывшие соратники не виделись, он сильно сдал и постарел. Щеки его впали и прочертились морщинами, черты лица заострились, как у лисы. И в глазах горел безумный и голодный огонек. Бекетов знал такое состояние. Сам еще недавно таким был.

– Неважно выглядишь… товарищ, – криво улыбнулся Бекетов.

– А все потому, что некоторым товарищам я совсем быть товарищем перестал, – усмехнулся эсер. – Есть претензии ко мне у советской власти. Приходится скрываться.

– И много этих самых, как они… претензий?

– Достаточно. Уже после того, как с тобой разошлись, и остались у меня тогда только злость да револьвер, покуролесил я, брат, на Дальнем Востоке. Душу отвел. А ты, значит, женщин «микстурой» пролечиваешь.

Бекетов ничего не ответил. Только съежился. Единственно, его успокоили слова Кугеля, что он сам на птичьих правах. Значит, не кликнет того милиционера в белом кителе, который время от времени обходит платформу.

– Да чего стесняешься, солдат, – ободряюще произнес Кугель. – В крови страна утонула. А скоро утонет весь мир. Смешно переходить через реку и не замочиться.

– В реке крови? – поцокал языком Бекетов. – Экие ты страшные вещи говоришь, ваше благородие.

– Для тебя страшные? – засмеялся Кугель. – В общем, так рассудим. Как вижу, у тебя жизнь наладилась. И понимаю, какими трудами. Совестить тебя не буду. Потому как дела ты творишь поганые. Но творить их нам отныне вместе.

– Что? – не поверил своим ушам разбойник.

– Работать я с тобой буду. Плечом к плечу.

– Это как – работать?

– Душегубствовать, – улыбнулся эсер.

– Это что же за работа такая? – иронически спросил Бекетов.

– Работа. Притом социально ответственная, как любят говорить большевики. – Кугель презрительно выпятил губу. – Работа по очищению мира от пережитков прошлого… От тупого стада…

Бекетов задумался. Потом кивнул. Ну а куда деваться? Припер его Кугель к стене. Если только заморочить ему голову да угостить при случае «микстурой». Но вряд ли он даст такую возможность, зная, с кем имеет дело. И свой любимый наган эсер наверняка прячет за пазухой. И вообще, не тягаться бывшему писарю с бравым прапорщиком.

Прикинув здраво сложившееся положение, Бекетов даже приободрился. Все ж в разбойном деле крепкое плечо сообщника рядом очень даже полезно. Вон сколько достойных целей пришлось упустить, потому что он с крепкими мужиками боялся связываться. А в компании с Кугелем все пойдет иначе. Тот хоть и выглядит голодным и потрепанным, но здоровья, силы и решительности у него на троих хватит. Полезный подельник. Ох какой полезный. И проверенный в деле. Как они в бытность свою в заградительном отряде тех «дворянчиков» порешили и сколько с них взяли – аж тепло на сердце от этого воспоминания.

Так что Бекетов радушно улыбнулся и воскликнул:

– А давай, господин товарищ прапорщик! Как встарь!

Кугель кивнул и откинулся на спинку скамейки. Его взгляд задумчиво устремился куда-то мимо открывавшегося с платформы городка с башенками пожарной каланчи и колоколенки. Смотрел он не вовне, а в себя, где клубились лишь тьма да неизвестность. Как-то странно у него в этот момент стало на душе. Он будто ощутил биение высшей силы, которая сталкивала раз за разом его с этим крестьянином. Ему всегда казалось, что их тянет друг к другу, как два разнополюсных намагниченных куска металла. Что они намертво связаны цепочкой, в которой причудливо переплетены звенья жизни и смерти.

Запыхтел, окутался паром и засвистел подкатывающий к платформе массивный паровоз с красной звездой на носу, тянущий восемь деревянных угловатых вагонов.

– Наш? – спросил Кугель.

– Мой, – поправил Бекетов.

– Наш. Приютишь же старого соратника по борьбе с саботажниками и спекулянтами. – В этой глумливой фразе Кугеля читалась не просьба, а утверждение.

– На время. Пока на ноги не встанешь, – поспешно уточнил Бекетов, которому вовсе не улыбалось сажать на свою шею такого постояльца.

– Вот и сговорились, Гордей.

Кугель мигом выкинул из головы все посторонние мысли и тревоги. Они по большому счету были просто ни о чем. Главное, что Бекетов вез его к себе в логово, где была чистая одежда, сытная еда и ночлег. В жизни начали вырисовываться хоть какие-то перспективы…

Глава 14 1932 год

– Двадцатого февраля Лев Троцкий лишен советского гражданства за антисоветскую деятельность. Пленум Исполкома Коминтерна указал, что принадлежность к троцкизму несовместима с принадлежностью к международному коммунистическому движению, – произнес Апухтин, разглядывая с трибуны собравшийся в актовом зале личный состав ОГПУ и Управления милиции.

Времени у него хронически не хватало. Иногда приходилось ночевать на работе. Но общественных и партийных обязанностей с него никто не снимал. Парторг управления исправно обеспечивал его нагрузкой. А он исправно ее тянул.