Беспамятство

Она нырнула под одеяло с головой. Прохладная подушка тут же нагрелась, нос уловил особенный запах чистой простыни, весь день висевшей на солнце во дворе вместе с другим московским бельём, и в груди разлилось что-то приятное, облегчающее. Ольга легла поудобнее, улыбнулась и на мгновение почувствовала себя счастливой. Настоящее давало лёгкого пинка прошлому.

Заснула быстро и спала глубоко, без сновидений, пока сквозь щели в ставнях не проник ясный утренний свет, а уши не наполнились бесцеремонными криками воробьев — рассохшиеся рамы свободно пропускали звуки снаружи. Ольга вскочила в панике, с мыслью, что проспала на работу (и откуда только вспомнилось - ведь она давно не ходила в институт), потом её пронзила боль оставленности, но тут она окончательно проснулась, с облегчением увидела, где находится, и вспомнила о неотложных делах, как о спасении, возможно временном, Дела предстояли очень важные, малознакомые, непривычные, но настоятельно требовавшие разрешения. Иначе пе перезимовать. Почему-то забылось, что она свободна и может ничего нс делать.

Дни стояли погожие, теплые, по климат средней полосы России ненадёжен, дождь даже летом способен хлынуть без видимых причин в любую минуту, а когда устанет идти - угадать трудно, может и нс остановится до самых холодов. Пока нет дождей, нужно спешить с крышей. Она съездила в Фиму и привезла мастера, тот сделал мелкую решётку из реек и укрыл скаты сначала плотной плёнкой, а по ней — искусственной черепицей. Закончил аккуратным коньком. «Какая прелесть!» — восхитилась хозяйка. Лёгкая и красивая крыша сидела на старом доме, как шляпка на английской королеве. Тот же плотник согласился за небольшую доплату починить ступени и перильца крыльца. Даже подкову, принесенную Максимкой, пристроил над входом по всем правилам

— нс повесил болтаться на гвозде, как делают несведущие дачники, а прибил рожками кверху.

Ольга обещала премию, если мастер закончит работу за неделю без перерыва на выпивку. Он работал всё светлое время суток с небольшими перекурами и закончил за пять дней - так у него горела душа. Даже до Фимы не в силах был добраться, купил бутыль самогона у Катьки Косой и выпил в один присест, закусывая солёными, еще крепкими прошлогодними огурцами да ржаным хлебом, купленным в Фиме несколько дней назад и сохраненным свежим в льняном полотенце.

Все бабы, способные передвигаться самостоятельно, пришли поглазеть на новейшее чудо - нс железное крашеное, даже нс оцинкованное, сверкающее на солнце, не привычный серый волнистый шифер, тем более не дешёвый и ненадёжный чёрный толь. И цветом, и формой материал более всего походил на красную черепицу, да только и не черепица тоже. Матвеевна подняла с земли гибкие обрезки и другим дала пощупать. Так пигмеи рассматривали первые в своей жизни стеклянные бусы. Проспавшийся у Катьки мастер сказал чуть хриплым, но счастливым голосом:

Металлочерепица.

Ишь ты! И не выговоришь, А красиво. Плотно так лежит, нс промокнет. Вот только мороз выдержит ли?

А как же! С гарантией. Хотите и вам сд,елз.к>.

Бабы зашумели - хотеть никто не запрещает, да платить

чем?

Сидевшая чуть поодаль рассудительная, обычно молчаливая старуха скривила губы:

— Ты про гарантию нам нс сказывай. Тут дачник бензиновую косилку для сена привёз. С гарантией. Так та косилка на другой день и сломалась.

Высказавшись, неспешно пошла восвояси, словно ради общего дела нарушила обет молчания - ну и будет на сегодня.

Звали эту аккуратно прибранную благообразную старуху (возможно, лет сорок-пятьдесят назад даже красавицу) Плагонихой - по имени мужа, настолько давно покойного, что иные и позабыли, как он выглядел, только и осталось от него, что прозвище жене. А ведь когда-то был Платон знатным совхозным комбайнёром, победившим на областных соревнованиях таких же, как он, стриженных

под бокс молодцов, сидевших в открытых солнцу, ветру и пыли кабинах своих грохочущих железных коней* За что получил грамоту и право вступить в партию без политического экзамена, которого из-за серости никогда бы не выдержал* Однако по моральным критериям Платон подходил под образ строителя коммунизма без оговорок - не пил, не курил, с чужими бабами не баловал. Такая достопримечательность в Филькино была числом одна, но, как всякое слишком положительное и выходящее из ряда вон явление, продержалась недолго. Платон умер совсем молодым.

Отчего? — спросила Ольга, выслушав подробный, в лицах, рассказ из уст Марии Спиридоновны.

Та пожала плечами.

Да кто ж знает. Может, со скуки — детей у их не было, а водка почему-то ему в горло нс шла. Бывает,

А другие отчего сильно пьют? — поинтересовалась Ольга, вспомнив своих предков.