Беспечность волхвов. Часть 2

— Десятка два арабов здесь с моей помощью станцевали танец смерти. Несколько из них попали в местную больницу с нервным истощением. А на следующий день почти вся арабская диаспора покинула город.

У Дюфо остекленели глаза и он недовольно хмыкнул:

— Ерунда какая-то. Наверное, просто перебрали с наркотиками.

Ревиаль уперся руками в край стола и рассеянно рассматривал зеленое сукно:

— Может быть, они и наглотались наркотиков. Только дело не в этом.

— А в чем?

— Думаю во мне. Я в тот день заступился за одного местного мальчишку. Подростки арабы на него навалились. целой бандой Я не рассчитал силу удара и один из арабов упал на свой собственный нож. Я дождался полиции и сдался ей. Проторчал в участке до вечера. А вечером меня отпустили на все четыре стороны. Сказали, что моей вины в случившемся нет. Ну, банда арабов меня и встретила прямо у входа полицейского участка. Я тогда решил, что убегать от них не стану, и жизнь свою отдам дорого.

— Стоп, стоп. А полицейские, что в это время делали?

— Сидели в здании и наблюдали что дальше будет. Как театре. Им было известно, что меня судили за коррупцию. Наверное, решили со мной посчитаться чужими руками за честь мундира. Так сказать вывести с мундира темное пятно.

Дюфо настороженно смотрел в лицо Ревиаля:

— С чего ты это взял? Может, они просто ничего не знали, что тебя арабы ждут.

В глазах Мориса стояла зловещая пустота:

— Знали и очень хорошо. Мне адвокат об этом сказал. Упрекнул меня. Сказал, что не мне судить о том, как надо действовать полиции, если у меня у самого рыльце в пушку, по самые ноздри. Месье Дюфо, арабы так орали, что только глухой с детства их мог не услышать. Хватит об этом. Проехали.

Морис сделал паузу, и судорожно проглотил слюну:

— В общем с жизнью я тогда попрощался и стал примериваться как ее подороже продать и нанести максимальный ущерб моим врагам перед смертью. И вдруг заметил, что они ко мне ближе, чем на три метра не подходят. Беснуются, угрожают, а ближе не подходят. А нервы у меня уже на пределе, чувствую еще немного и я сам стану бесноваться не хуже их. Пошел на них, как в последний бой. Только что марсельезу от отчаяния не запел.

Ревиаль попытался вновь припомнить обстоятельства того дня. В сознании мелькнуло:

— Ну какая к черту не марсельеза? Это была мелодия Вагнера. Она тогда заполнила мое сознание. Ладно, марсельеза для красного словца, так шефу будет понятней.

Снова перед глазами Ревиаля всплыла та виртуальная конструкция, в которую он превратился. Тошнота стала подкатывать снизу к горлу. Морис отогнал от себя мираж и изучающе посмотрел на комиссара:

— Ничего ему сойдет и упрощенное описание событий.

Ревиаль немного прищурил глаза и продолжил:

— Тогда я повернулся и пошел домой. Они за мной. А я спиной чувствую, что дистанцию они у меня за спиной соблюдают. И тут во мне озорство проснулось. Повернулся я к ним. А Они встали как вкопанные и замолчали. Тут я и вспомнил про Богданова и его танец смерти. Мысленно себе представил, как мои противники участвует в этом представлении. А они возьми да и пустись в эту чертову пляску. Я потом просто ушел, а они продолжали этот ужасный хоровод. А на следующий день, почти вся диаспора арабов покинула город.

Дюфо недоверчиво смотрел на Ревиаля с приоткрытым ртом, потеряв дар речи. Он наморщил лоб и прищурил один глаз:

— Ты хочешь сказать, что ты можешь это повторить?

Ревиаль отрицательно покачал головой:

— Не уверен, но думаю, что нет. Во всяком случае я к этому не стремлюсь.

Дюфо разочаровано вздохнул:

— Значит воспроизводимость результата еще хуже, чем у русского? А в этом случае твое происшествие не тянет на феномен.

Морис скривил губы:

— Как скажете комиссар. Не тянет, так не тянет. У меня даже от сердца отлегло.

Он посмотрел на Дюфо более успокоено:

— Так что вы собираетесь предпринять, месье комиссар?

— Что предпринять, что предпринять. Не знаю. Надо лицо сохранить в этой истории с грантом. Хотя… чем черт не шутит. Жаль, что нет видео твоего танца смерти.

Морис печально усмехнулся:

— Видео-то, как раз, есть. И не одно, а несколько, с разных ракурсов.

Дюфо рассерженно зашипел:

— Так чего ты мне мозги пудришь своими рассказами. Показывай.

— А у меня его нет. Не я снимал. Городок маленький. Глаз и ушей хватает. Смартфонов тоже. Но у бармена этого заведения это видео есть точно.

Комиссар направился к стойке бара. Ревиаль присел за столик рядом с бильярдом, на котором стояла его чашка с остывшим кофе. Он пил кофе и рассеянно слушал обрывки разговора комиссара с барменом.

Дюфо вернулся с довольным лицом, водя пальцем по экрану своего смартфона. Он удовлетворенно забубнил:

— Ну, это же другое дело. Это серьезные аргументы.

Он бросил быстрый взгляд на Ревиаля:

— Со мной поедешь. В Париж. Полчаса тебе на сборы.

Ревиаль хмуро отозвался:

— Зачем?

— Не задавайте глупых вопросов коммандант Ревиаль.

Морис скептически хмыкнул и с интересом посмотрел на Дюфо:

— Я восстановлен штате департамента?

Дюфо саркастически передернул губами:

— Нет, конечно. Такое возможно только по приказу министра.