Бесплодные земли

Убедившись, что последний пароксизм смеха миновал (хотя редкие смешинки еще клокотали в горле – так при землетрясении за главным толчком следуют мелкие и слабые) и что отец, должно быть, благополучно заперся в кабинете с сигаретами, виски, бумагами и флакончиком белого порошка, Джейк вернулся к столу, включил настольную лампу и раскрыл "Чарли Чух-Чуха". Бросив беглый взгляд на страницу с выходными данными, он увидел, что впервые книга вышла в пятьдесят втором году; его экземпляр представлял четвертое издание. Джейк заглянул в конец книги, но никакой информации об авторе, Берил Ивенс, не нашел. Он возвратился к началу, посмотрел на картинку (допотопный паровозик; в будке машиниста усмехающийся блондин), вгляделся (усмешка светловолосого машиниста при ближайшем рассмотрении оказалась гордой улыбкой) и начал читать.

"Боб Брукс водил поезда Межземельской железнодорожной компании на линии Сент-Луис – Топека. Боб Брукс был самым лучшим машинистом Межземельской железнодорожной компании, а Чарли – самым лучшим паровозом!

Чарли был Паровоз Марки Четыре-Ноль-Два-Икс-Пресс, и одному только машинисту Бобу дозволялось подыматься на его высокое сиденье и гудеть в гудок. "УУ-УУУ" гудка Чарли знали все, и всякий раз, заслышав этот голос, летящий над ровными просторами канзасских степей, люди говорили: "Вот едут Чарли и Машинист Боб, самая быстрая команда от Сент-Луиса до Топеки!"

Девчонки и мальчишки выскакивали из домов посмотреть, как Чарли и

Машинист Боб поедут мимо. Машинист Боб всякий раз улыбался и махал им рукой. Ребятишки улыбались и махали в ответ.

У Машиниста Боба был особый секрет. Только он один знал, что Чарли Чух-Чух по самому-пресамому настоящему живой. Как-то раз на перегоне между Топекой и Сент-Луисом Машинист Боб услыхал пение – тихое-тихое и басистое.

– Кто это со мной в кабине? – сурово спросил Машинист Боб."

– Лечиться надо, Машинист Боб, – пробормотал Джейк и перевернул страницу. На картинке Боб, нагнувшись, заглядывал Чарли под топку. Джейк задался вопросом, кто же ведет поезд и следит за дорогой, высматривая на рельсах коров (не говоря уж о мальчишках и девчонках), пока Машинист Боб занят ловлей зайца, и заключил, что Берил Ивенс в поездах разбиралась слабо.

"– Не тревожься, – послышался чей-то хриплый голосок. – Это я.

– Кто это "я"? – спросил Машинист Боб. Он говорил своим самым внушительным, самым суровым голосом, поскольку все еще думал, что его кто-то разыгрывает.

– Я, Чарли, – отвечал хриплый голосок.

– Три ха-ха! – воскликнул Машинист Боб. – Паровозы не умеют говорить! Может, я не семи пядей во лбу, но уж это-то я знаю! Коли ты – Чарли, так, сдается мне, сумеешь сам дать гудок!

– Ясное дело, – отозвался хриплый голосок, и только он это сказал, как гудок оглушительно загудел, и над равнинами Миссури раскатилось: "УУ-УУУ!"

– Батюшки-светы! – ахнул Машинист Боб. – Да это и впрямьты!

– Вот видишь, – сказал Чарли Чух-Чух.

– Как же это я до сих пор не знал, что ты живой? – спросил Машинист Боб. – Почему раньше ты никогда со мной не разговаривал?

Тогда Чарли своим хриплым голоском спел Машинисту Бобу песенку. Вот эту:

Не приставай с вопросами, играть мне недосуг -
Стучу-кручу колесами: тук-тук, тук-тук, тук-тук.
Зима, весна ли, осень – по рельсам я качу,
Трудяга-паровозик по имени Чух-Чух.
Мечта моя простая: под небом голубым
Бежать, не уставая, – чух-чух, колечком дым!
И я хотел бы только (скажу вам – не совру),
Чтоб оставалось все, как есть, покуда не умру!

– Надеюсь, мы с тобой еще не раз потолкуем в дороге? – спросил Машинист Боб. – Мне это по душе.

– Непременно потолкуем, – пообещал Чарли. – Я люблю тебя, Машинист Боб.

– И я тебя люблю, Чарли, – сказал Машинист Боб и сам дал гудок – просто, чтобы показать, как он счастлив.

"УУ-УУУ!" Так громко и красиво Чарли еще никогдане гудел, и все, кто услышал его, вышли посмотреть."

Иллюстрация к этому последнему отрывку обнаруживала большое сходство с изображением на обложке. На предыдущих рисунках (аляповатых и безыскусных, напомнивших Джейку картинки к любимой книжке детсадовского детства "Майк Маллиган и его паровой каток") Чарли был паровоз как паровоз – энергичный, жизнерадостный, без сомнения, интересный мальчишкам эры пятидесятых, кому предназначалась книга, но всего-навсего механизм. Здесь, однако, у него были явно человечьи черты, и, несмотря на улыбку Чарли и довольно тяжеловесное жеманство рассказа, Джейка пробрал озноб.

Улыбка не внушала ему доверия.

Он схватил свое "Итоговое эссе" и пробежал глазами по строчкам. "Возможно, Блейн опасен, – прочел он. – Истина ли это, я не знаю".

Он закрыл папку, несколько мгновений задумчиво барабанил по ней пальцами, потом вернулся к "Чарли Чух-Чуху".