Бесплодные земли

Миссис Шоу действительно держала поднос. На нем лежали два сэндвича, клинышек яблочного пирога и стоял стакан шоколадного молока. Миссис Шоу смотрела на Джейка со слабым беспокойством, словно мальчик мог броситься на нее и укусить. Джейк поглядел поверх ее плеча в коридор, но никаких признаков родителей не обнаружил. Он представил себе, как мать с отцом сидят в гостиной, встревоженно прислушиваясь.

– Я подумала, вдруг ты захочешь перекусить, – сказала миссис Шоу.

– Да, спасибо. – Собственно, Джейк был голоден, как волк: в последний раз он ел утром, за завтраком. Он посторонился; миссис Шоу вошла (наградив его при этом еще одним подозрительным взглядом, в котором читалось недоброе предчувствие) и поставила поднос на стол.

– Ой, смотри-ка, – удивилась она и взяла "Чарли Чух-Чуха". – Когда я была маленькая, у меня тоже была такая книжка. Сегодня купил, Джонни?

– Да. Они попросили вас выяснить, чем я занимался, да?

Миссис Шоу кивнула. Никакой игры, никакого притворства. Ее попросили выполнить рядовую, не слишком приятную работу, все равно как вынести поднос – ничего больше. "Если хочешь, можешь поделиться со мной, – говорило ее лицо, – а можешь и промолчать. Ты мне нравишься, Джонни, но, как ни крути, откровенно говоря, меня это ни капли не трогает. Я просто работаю здесь и уже задержалась на час сверх своего обычного времени".

Это вынужденное немое объяснение не оскорбило Джейка; напротив, оно еще больше успокоило его. Миссис Шоу тоже входила в число тех его знакомых, с кем он почти дружил… но Джейк думал, что, возможно, к миссис Шоу определение "друг" приложимо в большей степени, чем к любому из его однокашников, не говоря уж об отце или матери. Миссис Шоу, по крайней мере, вела себя честно. Она не делала реверансов. В конце месяца все вписывалось в счет, а кроме того, она всегдасрезала корки с хлеба для сэндвичей.

Джейк взял сэндвич и откусил большой кусок. Сэндвич оказался с болонской колбасой и сыром, его любимый. Еще одно очко в пользу миссис Шоу: она наперечет знала любимые блюда Джейка. А вот миссис Чэмберс до сих пор не избавилась от представления, будто сын любит кукурузу в початках и ненавидит брюссельскую капусту.

– Скажите им, пожалуйста, что со мной все в порядке, – попросил он, – а отцу передайте, я очень жалею, что нагрубил ему.

Ни о чем он не жалел, но отцу не было нужно раскаяние. Отец хотел лишь выражениясожалений. Едва только миссис Шоу передаст ему извинения Джейка, он успокоится и примется повторять себе старую ложь – "я выполнил свой отцовский долг, все хорошо, все хорошо, куда ни глянь, все хорошо".

– Я очень много занимался, как-никак экзамены на носу, – пояснил Джейк, прожевывая сэндвич, – и сегодня утром все это меня… придавило, что ли. Столбняк какой-то нашел. Мне показалось, если я не выберусь оттуда, я задохнусь. – Он потрогал запекшуюся ссадину на лбу. – А про это скажите, пожалуйста, маме, пусть не переживает. Никто на меня не нападал – сам дурак. Парень с почтамта катил тележку, а я не заметил, ну и наскочил. Царапина-то ерундовая. В глазах не двоится, а теперь уже и голова прошла.

Миссис Шоу кивнула.

– Могу себе представить, как так вышло – сильная школа, высокие требования и прочее. Ты и струхнул. Ничего позорного в этом нет, Джонни. Но последние недели две ты действительноходил сам не свой.

– Я думаю, дальше все будет нормально. Ну, может, придется переписать английский, "Итоговое эссе", но…

– Ох ты! – перебила миссис Шоу. По ее лицу скользнула тень тревоги. "Чарли Чух-Чух" вернулся на письменный стол. – Чуть не забыла! Твой учитель французского кое-что для тебя оставил. Сейчас принесу.

Она вышла из комнаты. Джейк надеялся, что не слишком встревожил мистера Биссетта (француз был отличный дядька), но что-то подсказывало ему: коль скоро Биссетт явился сюда собственной персоной, он, должно быть, обеспокоен не на шутку. Джейку отчего-то казалось, что появление преподавателей школы "Пайпер" в домах учеников – большая редкость. Он стал гадать, что же оставил мистер Биссетт, и не сумел придумать ничего лучше, чем приглашение побеседовать с мистером Хочкинсом, школьным психиатром. Утром Джейк запаниковал бы. Сейчас это его не испугало.

Сейчас важнее всего была роза.

Джейк вгрызся во второй бутерброд. Миссис Шоу оставила дверь открытой, снизу долетали голоса. Судя по тону разговора, родители поостыли. Джейк залпом проглотил молоко и схватил тарелку с яблочным пирогом. Несколько секунд спустя вернулась миссис Шоу. Она несла очень знакомую синюю папку.

Джейк обнаружил, что в конечном счете его страх прошел не бесследно. Разумеется, к этому времени новость уже разнеслась по школе и предпринимать что-либо было поздно, но тем не менее Джейк не находил ничего приятного в том, что все – и учителя и ученики – знают: Чэмберс чокнулся. Знают и судачат о нем.

К верхней крышке папки канцелярской скрепкой был приколот небольшой конверт. Джейк отцепил его, вскрыл и поднял глаза на миссис Шоу.

– Как там предки? – спросил он.

Она позволила себе коротко улыбнуться.