Беспокойные дали

— Хм, — облокотился на подушку Рубанов, — как говорят, интересный вопрос. И ты не первый, кто на это обратил внимание. Пытались прикрыть и не раз. И кафедру, и огневой стенд. Безрезультатно. Только они с ломами и топорами, а им «Стоять Дуня!»

— Что ж это за такой всесильный покровитель?

— Покровитель, точнее покровители, всего-то ничего: Днепропетровский «Южмаш», Королевская фирма из Подлипок и Макеевское КБ из Миасса. Ну, как? Не слабо? Ведь не без их помощи в свое время создавали здесь кафедру. Они и стенд монтировали. Было это, правда, давно. Ещё были живы Отцы Ракетной техники. Да и училище тогда было инженерным. Ну, а к тому времени, когда инженерию здесь свернули, авторитет Бориса Михайловича для вузовских чиновников стал, недосягаем. Так и терпят они инженерное бревно в своем просветленном строевом глазу…

В конце итогового пленарного заседания, взял слово Мануилов. Он поблагодарил всех участников за то, что нашли возможность приехать, рассказать о своих наработках, обсудить проблемные вопросы и, наконец, просто побыть в кругу знакомых и друзей.

— А теперь, по традиции, — улыбнулся Борис Михайлович, — разрешите от имени оргкомитета вручить новичкам, чьи доклады на секциях вызвали наибольший интерес, приглашения на нашу традиционную «Большую вечерю». По секции «Внутрикамерных процессов в ракетных двигателях» — представителю славного Военно-Морского Флота, гостю из Баку, майору Платонову Андрею Семеновичу (сидевший рядом Рубанов крепко пожал растерявшемуся Андрею руку). По секции «Внешней баллистики» — представителю артиллерийской академии капитану Сергееву Валерию Геннадиевичу. И по секции «Конструкции ракет» — младшему научному сотруднику из Пермского НИИ машиностроения Макарову Леониду Парамоновичу…

Пока прибывали гости и шумно рассаживались на указанные в приглашениях места за празднично сервированным столом, Мануилов с начальником ракетного стенда прилаживали на стене небольшой экран и устанавливали узкопленочный кинопроектор и эпидиаскоп для демонстрации слайдов. Приготовления означали, что застолье будет не только обильным, хозяин славился своим хлебосольством, но и интересным. В этой приятной суете Андрей разговорился с Валерой Сергеевым. Он оказался соседом по столу.

— Как там поживает академия?

— Нормально.

— А как Фалеев? Докторскую, конечно же, успешно защитил?

— Что ты, — махнул рукой Валерий, — Фалеева уже год как нет на кафедре. Он подался на более спокойные хлеба — в управление военных учебных заведений. Так что теперь обретается на Большом Козловском и оттуда шлет нам свои ценные указания, как учить слушателей и делать науку. А диссертацию не защитил.

— Что ж так? Ведь он мне говорил, что всё уже «на выданье».

— Деталей не знаю, я ведь на другой кафедре. Слышал, что после защиты диссертация в ВАКе попала к «черному» оппоненту и он раздолбал её в пух и прах. По этому поводу в академии был большой шум. Но у Фалеева где-то в верхах очень мохнатая лапа. Дело замяли, а его, как я уже сказал, перевели в управу…

Дальнейший разговор пришлось прервать, так как перекрывая застольный гомон, к собравшимся обратился хозяин торжества:

— Дорогие друзья! — волнуясь, начал, Борис Михайлович, –во-первых, разрешите приветствовать вас за этим праздничным столом. Во-вторых, по нашей давней традиции, разрешите представить новичков и объявить порядок нашего неформального дружеского коллоквиума…

И Платонову уже во второй раз за этот день пришлось пережить минуты счастливого волнения и выслушать приятные слова в свой адрес.

Разобравшись с молодежью, Борис Михайлович объявил, что профессор Серебряков недавно возвратился из научной командировки в Соединенные Штаты. Там он находился в составе небольшой группы советских ученых— ракетчиков по приглашению руководства научно-испытательного центра имени Арнольда. Делегация побывала и на американском космодроме, на мысе Канаверал, в штате Флорида. Там показали стартовый комплекс и готовящийся к первому испытательному полету космический корабль многоразового использования «Спейс Шаттл». Тихон Васильевич привез с собой снятые там слайды и кинофрагменты и любезно согласился коротко рассказать здесь об этой очень интересной поездке. Ну, а потом, как принято говорить в таких случаях, — «культурная программа». Если, вы, конечно, не будете возражать.

Возгласы одобрения были ответом на его слова.

Как только эмоции улеглись, Мануилов попросил всех наполнить бокалы и предложил:

— Друзья! Первый тост за нашу ракетную науку. За наше любимое и беспокойное дитя, нашу сердечную боль и нашу искреннюю душевную радость!…

Непроизвольное дружное «Ур-рра!!!» вырвалось из взволнованных сердец…

— А теперь, — обратился к гостям Борис Михайлович, — как мы и решили, послушаем рассказ Тихона Васильевича.