Беспокойные

Не было времени, когда звук, цвет и чувства не переплетались, когда грязные напористые басы не пронизывали его насыщенным удовлетворением, когда оттенки некоторых переходящих друг в друга аккордов не распыляли перед глазами пастель, от которой казалось, будто он держит в пригоршне крошечную золотую птичку. Не только музыка, но и грохочущие поезда и грозы, случайные голоса, всеобщий шум. Перед ним появлялись краски и текстуры, скакали под ритм, или в голове мелькал цвет – инстинктивное ощущение тона, естественное, как дыхание. От конфетно-красного органа «Вурлитцер» его подташнивало, но ему было противно даже представить, что тот может быть какого-то другого цвета. Особенно жуткий джингл из рекламы салона подержанных автомобилей вызывал злющее столкновение зеленых оттенков, и было одно лето, когда он вообще не мог включить телевизор – так боялся, что его подстерегает этот джингл. Двустрочный припев, который он слышал из бумбокса на Фордем-роуд, в такой полноте воссоздавал плещущую синеву реки в Минцзяне, что песня мучила его годами, пока он не нашел ее и не заслушал до тошноты. Он узнает, как творить музыку, подбирать тона под оттенки и переводить обратно в мелодию. Самый чистый и беспомощный способ общения. Он создаст песни, которые передадут ровно то, что он хотел сказать, но при этом только он один их будет понимать. Весь мир услышит просто звук. Все его усилия вечно будут тщетны; этот дар будет принадлежать ему одному.

Деминь охотился за музыкой с голодом, перераставшим в отчаяние. Почему у остальных нет той же потребности? Как Кэй могла предпочитать слушать в машине низкие модулированные голоса NPR, когда легко могла включить ревущий мир Хендрикса, или острые углы Принса, или солнечный луч Боуи (вода – вот что видел Деминь, когда слушал Sound and Vision: вода-вода-вода)? Когда он вырастет и станет ездить на собственной машине, ни за что не будет таким скучным. Слушать запоем хорошую песню даже лучше, чем слопать целую пачку маленьких «Херши» с шоколадом «Мистера Гудбара», молочным, карамельным и особым темным (был один славный денек в Бронксе, когда мам не было дома и они с Майклом сделали именно это). Музыка была сама по себе языком, и она скоро станет его третьим: от малого септаккорда к большому мажорному и малому минорному – также щемяще сладко, как сменять китайские тона. Американский английский – разболтанные большие квинты; фучжоуский – гнутые септы и нонаккорды.

По дороге домой он выдумывал названия групп, набрасывал обложки альбомов и тексты песен: «Борись со сливом» от «Туалетных вантузов». «Я подстрелил “Фуд Лайон”» от «Дампкина и Мура», «Мозги на колу» от «Некромании». Роланд пришел в восторг, когда Деминь показал ему свой список, потом разрисовал названиями несуществующих групп тетрадки и, когда другие об этом спрашивали, изображал шок и говорил: «Вы что, не слышали про эту группу?» Все качали головой. «Эй, Дэниэл, у тебя уже есть новый альбом “Некромании”? Мне нравится их первый трек “Мозги на колу”. Посреди коридора, за углом от кабинета директора Честера, Роланд вопил текст Деминя: «Мозги на колу / Ням-ням-ням / Сердце на колу / Эта чертова боль». Деминю хотелось поправить Роланда. Сердце на ноже, а не на колу. «Слышал, в следующем месяце они играют в “Данкин Донатс”, – говорил вслух Роланд, не обращаясь ни к кому конкретному. – “Некромания”! Пора брать билеты. Скорее, а то раскупят».

Коди Кэмпбелл, который играл с Роландом в футбол, подошел в классе к Деминю и сказал:

– Я слышал, ты играешь в группе. Группе Роланда. «Некро… мания».

– Это моя группа, а не Роланда, – ответил Деминь. – Это я ее придумал.

В ноябре Питер и Кэй спросили у Деминя, что он хочет в подарок. «Электрогитару», – сказал он. На утро двенадцатого дня рождения он проснулся и нашел на прикроватном столике каталожную карточку с подписью почерком Питера: «Пора сыграть Хендрикса».

– Это поиск сокровищ, – сказал Питер, хлопнув в ладоши. – Идешь в место, на которое, как тебе кажется, намекает карточка, чтобы найти следующую подсказку, и т. д. Подсказки приведут тебя к подарку.

– Это традиция Уилкинсонов, – сказала Кэй. – Каждый год на наши дни рождения мы устраиваем друг для друга поиск сокровищ. В мой последний день рождения твой отец привел меня по подсказкам в ресторан рядом с Сиракузами. Теперь твоя очередь.

Деминь спустился на первый этаж и поднял крышку граммофона. На нем была еще одна карточка, с надписью: «Какое слово идет по алфавиту после “сюрприз”?» Он достал с полки словарь и пролистал страницы, пока не выпала следующая карточка.

Обойдя бельевой шкаф, сервант и посудомойку, он дошел по подсказке «Убери носки» до корзины с бельем для стирки и открыл ее, где и нашел коробку в серебряной обертке с бантиком. Большую, но не размером с гитару.

Он принес ее в свою спальню.

– Открывай! – воскликнул Питер.

Это был новенький ноутбук, белый, блестящий.

– Весь твой. – Кэй поцеловала его в щеку. – С днем рождения, Дэниэл.