Беспощадная бойня Восточного фронта

Ночью начался ливень. Мы сидели на корточках под брезентом, однако вода капала с него. Шинели промокли, а пот на белье еще не высох. Мы дрожали от холода, застывшими пальцами сворачивали самокрутки и дымили, не в силах преодолеть усталости, охватившей нас этой июльской ночью. Пытались организовать охрану, но уже к полуночи все заснули, сидя на лафете, пока рассвет не разбудил нас. Мы даже забыли об опасности. Это было необдуманно, вероятно, даже авантюристично предоставить свою судьбу звездам. Вера в милость Бога или фатализм, преданность или упрямство, при нашей усталости и апатии уже не имели границ.

Ветреная, серая утренняя прохлада встретила нас сильным огнем артиллерии, минометов и противотанковых орудий противника по нашим стрелковым окопам и едва обустроенным позициям. Русская атака началась.

Широкими волнами и отдельными группами русские вышли из своих окопов на опушке леса в километре перед нами и атаковали наши войска на дальних склонах холмов мимо осыпающейся на полях пшеницы, а затем повели наступление по обеим сторонам улицы.

Огонь наших полевых орудий пробивал бреши в рядах наступающих, но тяжелая артиллерия не помогала нам, так как осталась без боеприпасов. Мы стреляли. Наши снаряды поражали врага. Пулеметы вели непрерывный огонь, но русские, не обращая на них внимания, рвались вперед.

Появились первые раненые, а перед нами лежали уже трупы убитых. У орудия остался только я еще с одним артиллеристом. Атакующие, наряду с немецкими солдатами, умирали буквально у наших ног, но неуклонно рвались дальше, в Милеево.

К полудню последние из противников пробежали мимо нас. Мы развернули орудие и послали им вслед несколько снарядов. Нас поддерживали оставшиеся в живых солдаты. Провода телефона были оборваны, и мы вынуждены были сражаться, не рассчитывая на помощь.

Вытирая пот с покрытых порохом черных лиц, все в пыли и глине, мы внимательно прислушивались к шуму боя, который медленно уходил на восток. Наконец прибыл связной. Наши резервные войска отбросили русских и восстановили позиции.

Мы оглядели друг друга. Мундиры кое-где были прострелены, но в целом сохранились.

Я время от времени беспомощно всхлипывал. Слезы еще долго бежали по моим щекам, покрытым слоем пыли и грязи. Я пытался найти забвение в сигарете, но успокоился только на один час.

Ни близость смерти, ни угрожающая мне постоянная опасность, ни страшное напряжение борьбы не позволили мне впасть в панику, душевная стойкость дала возможность выдержать это ужасное испытание.[42]

Огневой налет противотанковых орудий большого калибра облегчил наше положение. Я лежал в моем быстро выкопанном окопе и проснулся только от взрыва снаряда, разорвавшегося невдалеке от меня. Я увидел русских, которые суетились возле орудия. На дороге близ моего окопа вздыбилась земля. Одна секунда промелькнула между жизнью и смертью.

Мы лежали за орудием и не решались стрелять, так как вражеский орудийный огонь усилился, беспрерывно строчили пулеметы. Мы необдуманно продолжали лежать без движения, предоставив судьбе свою жизнь.

Русские быстро приближались. Теперь нам было уже все равно, оставаться ли на месте или бежать. От отчаяния мы открыли огонь.

Резко прозвучал треск нашего выстрела среди рева вражеских орудий. Осколок оцарапал мою руку. Текла кровь, и я зажал пальцами вену. Около меня лежали раненые и убитые. Последний пулемет замолчал, и за двадцать шагов передо мной атакующий красноармеец упал в густую пшеницу. Перед ним осталось стоять наше орудие. Возможно, оно и подарило мне жизнь.

Я взял свою винтовку. Мой напарник без оглядки открыл затвор орудия. Я подал ему последний снаряд, мы выстрелили и убежали.

Удар в спину бросил меня на землю. Я рванулся вверх, почувствовав, как кровь течет у меня из бедра. Отбросил винтовку и портупею в сторону и пополз.

Я оказался около солдат, оставшихся еще в живых. Они были последними, кто находился здесь вместе со мной. Сорвал с себя брюки, вытянул осколок из раны и заклеил ее пластырем. Взял винтовку у убитого и положил в карман патроны.

Вместе с тридцатью солдатами мы приготовились к контратаке, хотя и не знали, сколько противников нам противостояло. Бронетранспортеры двигались к нам, но свернули в сторону, туда, где русские наносили главный удар.

Мы прошли садами, мимо трупов и раненых, как немцев, так и русских. На колосьях пшеницы застывала кровь.

Солнце заходило за горизонт. Большинство артиллеристов из нашей батареи было убито или ранено. Мы подошли к оставленному орудию, приготовились к стрельбе и открыли огонь. Последние атакующие пробегали мимо нас.

Бой подошел к концу.