Читаем Беспощадная бойня Восточного фронта полностью

Мы пребывали в полной готовности. Но оружие замерзало. На обуви застывала ледяная корка. Мы ждали и смерти, и панического бегства. Было уже безразлично, настигнет ли нас русская пуля или собственный заградительный огонь, который, как мы знали, открывали специальные отряды по бегу­щим с позиции солдатам. А возможно, и предпо­лагали, что можем погибнуть от истощения, замер­зая в бесконечные ночи в своих окопах. Достаточно было одного часа, чтобы мы потеряли чувствитель­ность наших рук и ног. На второй час начиналась ли­хорадка, тело дрожало как при высокой температу­ре, на третий час сознание терялось, действитель­ность уходила куда-то вдаль, потом внезапно мы снова окунались в сумрачную и тяжелую жизнь. Мы вскакивали, хлопали руками, стучали ногами и огля­дывали все вокруг. Видели рядом с собой семерых смертельно бледных солдат, с выцветшими лицами от затхлого воздуха бункера, дыма и сажи, с взлох­маченными волосами и пустыми глазами, замучен­ных вшами.

В котелках гнили остатки пищи. Мы считали ча­сы, но время длилось убийственно медленно. Ожи­дание становилось пыткой. Это изматывало нас. Все потеряло свой смысл, и мы только думали, ко­гда кончится бой. Раненые возвращались кое-как перевязанными, иногда с помощью простой бумаги. Убитых было все больше. Приходилось отступать. Мы были солдатами и пионерами нового времени, в которое уже больше не верили. Проходил день, и ночь опускалась на поле сражения. На снегу остава­лись только следы волков. Однако мы пытались найти какие-то отдушины в нашей страшной жизни. Грезили о своей молодости, которой лишила нас война, расписывали радости прошлой жизни. Бы­ла однажды ночь, когда все много пили, танцевали и целовались, были еще и тысячи других ночей с непрекращавшейся музыкой, пьянством, смехом и размышлениями. Но эти ночи никогда не доставля­ли нам настоящей радости и не скрашивали нашего существования. Мы видели только снег. Его создал Бог, так же как и нас самих. Мы мечтали о родине, книгах, которые сжигали, находя их пропитанными ложью. Мы должны были уехать домой, в свои теп­лые дома, в которых запирают двери и куда уже больше никогда не вернется война. Но жизнь про­должалась для нас в окопах. На русских военных за­водах уже приготовили для нас гранаты. А мы стави­ли на полях войны бесконечные березовые кресты, накрывая их вершины стальными шлемами. Теперь под ними лежали истлевшие тела людей, которых, как скотину, загнали на эти поля. Таков был смысл войны.

Итак, мы впали в отчаяние. Наш юмор стал желчным. Никогда не пытались мы открыто ирони­зировать по поводу нашей судьбы. Наше горе не имело никакого отношения к иронии. Мы только иногда говорили о наших бедствиях с ухмылкой на лице. Эта ухмылка скорее напоминала дьявольские гримасы.

Мы не могли больше сидеть в бункере и ждать развития событий. С наступлением сумерек спеши­ли прогуляться по опушке рощи сказок. Падал све­жий снег, и мы наблюдали, как струится речка в ни­зине.

Перед нами открывался демонический ланд­шафт войны. Туман поднимался из оврага и стано­вился все плотнее, покрывая ветки елей на высо­тках. Вдали на фоне серого с красным вечернего неба расстилалась равнина. Синеватые тени и жел­тые световые пятна играли на белом снегу. Ни од­ной живой души, ни одного зверя и птицы не было здесь. Только из бункеров поднимался белый ды­мок от сырой древесины и долго висел над замерз­шей долиной, как будто бы какие-то кузнецы выко­вывали там пули для будущего сражения.

Мы медленно возвращались в рощу сказок.

Ночью падал снег. Он плотным слоем ложился на землю и ветви деревьев, которые охотно несли его нежный груз. Роща постепенно выплывала в раннем свете из тумана.

Внезапно в тишину природы вступила грозная симфония войны. Мы услышали выстрелы русской артиллерии. Эхо на холмах отозвалось во враже­ских окопах. Снаряды разрывались далеко в глубо­ком тылу. Эхо долго продолжало греметь и звучало, словно хором запели духи лесов и полей. Затем первые артиллерийские гранаты затрещали в роще. Звук их разрывов был глухим и грозным. Огонь ар­тиллерии сопровождали разрывы снарядов танко­вых орудий и противотанковых пушек. К ним доба­вились характерные звуки минометных выстрелов и треск пулеметов, раскинувших смертельную сеть своих патронов. Русская артиллерия время от вре­мени запускала осветительные ракеты, которые ос­вещали поле боя, разрываясь с таким шумом, слов­но кто-то бил в барабан. Это был какой-то ураган звуков: стоны, свист, рев, визг. И все тонуло в не­прерывных ударах грома. Больше уже было невоз­можно отличить один звук от другого. Русские нача­ли мощную артподготовку.

Мы сидели в бункере, держа оружие нагото­ве. Только бревна этого убежища да земляные бру­стверы окопов защищали нас. Однако это все-таки позволяло нам чувствовать себя в относительной безопасности. Хуже было тяжелое ожидание. Ата­ки не казались такими страшными, как этот ад ог­ненного вала.

Перейти на страницу:

Похожие книги