Беспощадная бойня Восточного фронта

Участь друга способствовала, очевидно, тому, что Вилли Вольфзангер больше не стал уклоняться от политических проблем. Примерно с 1942 года он находит в себе мужество выражать свое открытое презрение войне, армии и национал-социализму. Критические пассажи, имеющие отношение к суще­ствующему режиму, появляются в письмах Вольф­зангера, хотя ему хорошо известно, что они контро­лируются выборочно. Некоторые подобные заметки появляются в письмах к матери. Правда, он пони­мает, что это может иметь для нее отрицательные последствия. Но теперь Вольфзангер уже не обра­щает на это особого внимания. В августе он пишет в дневнике, который позднее отсылает домой: «Будь проклят тот, кто поставил нас в такую ситуа­цию, будь проклят Гитлер, который начал эту войну: прокляты все генералы, полковники и промышлен­ники, создающие вооружение. Все, все, которые не­сут свою вину за эту войну и хотят ее. Будь прокля­то это время. Для нас остается только смерть или отступление. И наша единственная цель — бегство. Сицилия сдалась, а мы продолжаем жертвовать своими жизнями ради того, чтобы атаковать боло­та, пески и леса». В перерывах между боями он по­зволяет себе небольшие нарушения воинской дис­циплины. Саботирует, например, все попытки при­общить его к учебе вновь мобилизованных солдат. Он не хочет участвовать в дальнейшей милитариза­ции страны. Когда его начальник Гарри требует, чтобы он обучал новобранцев обращению с винтов­кой, Вольфзангер говорит этим рекрутам: «Винтов­ка — это ручное оружие. Ножного оружия не суще­ствует. Такой тип вооружения — пропаганда. Ору­жие бывает рубящим и колющим, которое может также и стрелять.

Винтовку можно разобрать; она состоит из не­скольких частей. И она может развалиться в зависи­мости от того, как далеко и высоко упадет. При дви­жении на ее частях появляется песок и ржавчина. Стреляет только по определенной траектории. Пе­редняя часть боковой винтовки называется штыком, но это вас уже не должно интересовать, потому что боковой винтовки не существует». Гарри уже не имел желание продолжать настаивать на том, чтобы Вольфзангер обучал солдат.

Столкновение с национал-социализмом прида­ет новое качество работам Вольфзангера. Он про­чувствовал это и хочет непременно использовать этот шанс, удовлетворив наконец свои амбиции. Он постоянно ощущает лимит времени. Хочет еще больше читать и писать. Вольфзангер пока еще со­мневается в своих способностях, но чаще всего его самомнение побеждает. Об одной своей новелле он написал: «Лишь немногие поэты смогли создать что-либо в этом роде на фронте. Может быть, смог бы какой-нибудь молодой поэт? Но кто?» Причем звучание его стихов близко к работам предвоенно­го времени, во всяком случае, не хуже. У Вольфзан­гера, находившегося в центре страшных военных событий, потребность в насмешке, сатире и, при случае, в цинизме растет. Даже если он допускает в своем творчестве жалостные нотки, то все равно в его «все отрицающей душе» остается чувство юмо­ра. Некоторые его поэтические тексты каким-то та­инственным способом воздействуют на читателя, вовсе не напоминая депрессивные письма несчаст­ного молодого человека. Они гораздо более реали­стичны, чем его ранние попытки, которые враща­лись главным образом вокруг его собственного «я». Нечто вроде какого-то блестящего кабаре.

«Задницы дьявола» — так именует Вольфзангер Гитлера и нацистов в одном из своих стихотворе­ний. Он вообще часто выдвигает обвинения против нацистов, поскольку они уже закрепились в его соз­нании:

Мы с пушками, винтовками и саблями

Приносим человечеству большую беду.

Но нам это нравится,

Ведь мы — господа этого мира.

Сегодня государство стало нашим,

А завтра мы завоюем всю землю.

Нами правит клоун, а толпа —

Эта распропагандированная нами скотина

из конюшни

Примкнет к нашему стаду.

Это строки из цикла Вольфзангера «Карна­вал», который он составил в 1942 году. Вилли свои ранее неопубликованные стихотворения подписы­вает псевдонимом Петер Райзер. Так он может от­рицать свое авторство, в случае если циклом заин­тересуется полиция или гестапо. Как никакое дру­гое его произведение, этот цикл демонстрирует его политическое лицо и говорит о том, что рядовой солдат Вольфзангер о преступлениях режима уже давно знал больше, чем большинство немцев поня­ло только после конца войны:

Евреев убивает

Ревущая орда,

Пришедшая в Россию.

Нас связывает кровь

С клоуном,

Ведущим нас...

Мы несем знамена

Арийских предков.

Они идут с нами.

Мы пьем и распутничаем,

Варварские следы

Обозначают наш путь.

Мы бушуем и орем

Среди чужих городов.

И празднуем

С глупыми советниками.

Мы хвастаемся и лжем,

Мы проклинаем и побеждаем,

Мы господствуем надо всем.

Человек — это мускулы,

Его лицо — дутая гримаса.

Он все равно что собака.

Его душа ничтожна,

Но мы творим историю

На одиннадцать тысяч лет вперед.'

Мы сталкиваем государства,

Открыв пути неистовой толпе.

Мы жертвуем собой

И служим, словно скотина,

Богу нашего времени.

Идиоты, рожденные для убийства,

Освященные сатаной.