Беспощадная истина

Я был потрясен, обнаружив, что начальник тюрьмы Славен все еще на своем месте. Когда я сидел, он был помощником начальника тюрьмы, а теперь он стал начальником. Он работал там сорок четыре года. Славен всегда был замечательным парнем. Он пришел в отель и общался со мной несколько часов. Когда я увидел его, я понял, что мы близки друг другу. Он объяснил мне, что официально с учетом своей должности он не мог общаться со мной, но он собирался в ближайшее время выходить на пенсию и разыскать меня. Он выглядел совсем по-другому. Он теперь был совсем седым. Он был таким худым, поджарым. Но его энергия поражала. Он был настоящим христианином: когда он появлялся перед вами, вы могли ощутить его духовность.

Когда я, пообщавшись, вышел из тюрьмы, я расплакался. Я не ожидал, что сделаю это, но я почувствовал, как с моих плеч упал груз. Я понял, что у меня не было никаких проблем с вольной жизнью, у меня были проблемы с тюрьмой. И я почувствовал себя очистившимся, увидев Славена. Это было невероятно, я даже не предполагал, что на этом этапе своей жизни я был способен ощутить это чувство.

После своего тура по стране я понял, что знаю, как развлекать людей. Мне наплевать, это десять тысяч человек или всего-навсего пять, мне нравится выступать. Это нелегко, потому что я, по существу, застенчив. Еще в детском возрасте у меня было желание выступать. Но когда я пытался что-то сказать, всегда находился какой-то парень, который пинал меня и говорил: «Ниггер, заткнись!» Кас пропагандировал идею о том, что мое предназначение – развлекать людей. «Если ты прислушаешься ко мне, то всякий раз, когда ты будешь входить в комнату, от тебя не смогут отвести глаз. Ты будешь заполнять все пространство в комнате», – говорил он. Я чувствовал себя как павлин.

Я знаю, что никогда больше не смогу включить «Актуальные новости»[361] и услышать: «Майк Тайсон только что подписал многомиллионную сделку». Те времена прошли. Но я могу продолжать развлекать людей. Я не буду заколачивать кучу денег, но я смогу делать то, что мне нравится делать. И просто делать то, что нравится всем вам, и будет хорошо, если из этого удастся извлечь какую-то пользу.

* * *

Когда я оглядываюсь на свою жизнь, трудно поверить, каких вершин славы я смог достичь. Я не был похож на других звезд, потому что на общем фоне я был слишком ярким. Я был незрелым ребенком, и у меня просто ум за разум заходил. Я чувствовал, что большую часть своей карьеры боксера я был участником фрик-шоу, цирка уродов. А затем я и вообще чувствовал себя просто придурком. Всем большое спасибо, я не желаю так больше жить. Как говорится, я все переосмыслил. Теперь вместо того, чтобы обеспечивать зал на стадионе на семьдесят тысяч мест, я занимаюсь более сокровенными делами. Даст бог, я справлюсь с этим.

В то время я хотел быть обаятельным и знаменитым. Вот почему я прое… л все свои деньги. Я хотел только славы, славы, славы. Твоя единственная цель – это стяжать славу, но с течением времени я понял, что славу нельзя стяжать, ее можно только потерять. И тогда мне пришло прозрение: все, что я знал, было ложью, и мне надо было все начать сначала. Мне следовало с уважением относиться к своей жене. Мне не следовало больше относиться к женщинам как к шлюхам, а к парням – как к ниггерам. Мне не следовало быть женатым и иметь сорок пять подружек. Какого черта я так поступал? Ты еще можешь позволить себе так вести себя, когда ты обычный, ничем не приметный, рядовой парень, но ведь я вел себя так, когда я был чемпионом мира! Можете ли себе такое вообразить? Я постоянно сталкивался с проблемой беременности, абортов, болезней. Одна подарила мне гонорею, другая наградила инфекционным мононуклеозом. Я жил словно в гиблой заразной трясине Западного Нила.

Если у тебя никогда ничего не было, как только появляется такая возможность, ты стараешься накопить побольше. Но когда ты становишься старше, то ты понимаешь, что в жизни все сводится не к накоплению, а к потерям. И чем старше ты становишься, тем больше у тебя опыт потерь. Мы теряем волосы, мы теряем зубы, мы теряем своих близких. Хотелось бы надеяться, что эти потери закаляют нас и что мы в состоянии передать свою мудрость тем, кого мы любим.

Я причинил другим много неприятностей. В молодости я был весьма эгоистичен. Я первым кричал: «Стреляй в этого ублюдка, этот ниггер должен умереть!» А затем, наблюдая, как парни истекали кровью на полу, я смеялся. Встречаясь со своими старыми приятелями из Бруклина, я спрашиваю: «А помните, как мы тогда отп… дили того парня, который пытался нас убить?» Мои приятели отвечают: «Да и х… й с ним, Майк, главное – что с нами все о’кей». Очевидно, они думали, что я слишком возбужден. Они не любили вспоминать о тех вещах, которыми мы занимались. Мой друг Дэйв Мэлоун всегда говорил: «Майк, по милости Божией с нами все о’кей».