Беспощадная толерантность (сборник)

Человек перевернулся и хозяйским взглядом окинул инопланетянку. А что? Хвостик (пусть ученые мужи говорят, что это – яйцеклад) – вполне пикантно, чешуйки на теле очаровательны; а шесть небольших грудей… м-м… Мэтью Фиш протянул руку, погладил нежно-зеленую плоть и по-хозяйски крутанул сосок. Он любил, когда партнерша вздрагивала в этот момент. И не успел понять, что произошло потом. Только глаза моргнули несколько раз, да рот глупо приоткрылся, когда голова Мэьтью-так-и-не-ставшего-членом-совета покатилась по полу.

Т’хонг В’эл’тер, матриарх c’яу, третий капитан корабля, посол на планете XP-184-R12, действительный член Галактического Совета, сидела над телом идиота-любовника и грустила.

– Прокльятые инстинкты! – прошипела матриарх; благо она могла не сдерживаться и ругаться, сколько обоим сердцам угодно. Теперь сожалей не сожалей, все одно – клинки, раскрывшиеся из предплечий, окрасились человеческой кровью». Т’хонг вытерла их о простыню и скривилась.

«Я-то думала, что владею собой… Грязный самец!»

Отсеченная голова удивленно смотрела на госпожу посла.

– До изобрьетения бяо смьертность самцов дохьодила до сорока процьентов, – сообщила голове Т’хонг.

«Ладно, все равно ты был поганым любовником. Хотя жаль. Мужчина, переспавший с женщиной, всегда будет в ее власти… хорошая складывалась политическая комбинация, да».

Мышцы, наконец, расслабились, и Т’хонг смогла убрать костяные кинжалы на отведенное им место. Чешуйки на руках задвигались, и через несколько секунд госпожа посол снова выглядела нежной и беззащитной.

«Природа поставила нас выше мужланов-самцов – и мы должны сохранять свою естественность!»

По животу матриарха прошла дрожь, она выдавила из себя человеческое семя и вышла, не оглянувшись на коченеющее тело.

Дмитрий Ахметшин Дезертир

Индеец племени лакота, начинающий шаман по прозвищу Кусающий Волчонок, сидел на корточках, трогая руками свежий снег. Пальцы щипало, и Волчонок блаженно жмурился. Это был стройный, высокого роста молодой человек в одежде из бизоньей кожи, подпоясанный ремнем, на котором висели мешочки с травами и нож в ножнах. В его волосах покачивались на тоненьких ремешках какие-то зубы, когти, клыки всяких животных, а левое ухо оттягивала костяная серьга из фаланги человеческого пальца.

– По Черным Холмам тебе его не догнать, – сказал Кость и качнулся в ухе Волчонка.

– Ты слишком болтливый для Кости, – заметил тот. То ли вслух, а то ли про себя. Дух, живший в талисмане, не нуждался в движении губ, чтобы услышать Волчонка.

След лежал перед ними. Не совсем четкие отпечатки уходили вверх по холму, теряясь в жухло-зеленых проплешинах под деревьями.

– Он был здесь на рассвете. Он тебя по-прежнему опережает. Ты не смог даже сократить разрыв во времени.

Кусающий Волчонок промолчал. Второе утро Месяца Падающих Листьев выдалось на редкость холодным. Похоже, зима будет снежной и тяжелой – бизоны опять уйдут на юг, и племенам придется последовать за ними…

Вчера в лесу он нашел под древней елью ружье, которое наверняка принадлежало белому человеку. Рядом – горсть патронов.

Кусающий Волчонок растоптал патроны, а ружье сломал, ударив прикладом о ствол дерева, и закинул его в кусты. Он пошел по едва различимым приметам, что открываются любому охотнику – здесь сломанная веточка, там растоптанный гриб или примятая трава. Тогда он думал, что настигнет незваного бледнолицего гостя у Лисьего ручья. Но ручей он пересек еще до рассвета и уже поднялся почти до вершины холма, а беглец так и не показался.

На самом деле, этого просто не могло быть. Волчонок обрел имя на этих холмах, две зимы учился здесь общаться с Духами и Предками, исходил все – от Медвежьего Дома до Плохих Земель. Белый человек же, только ступив в тень священных холмов, должен был помутиться разумом и уйти вслед за шорохами леса куда-нибудь на болота. Однако ж…

На него, прядя ушами, взирал олень. У этих гордых животных есть дар незаметно возникать из листвы деревьев или тумана и так же незаметно исчезать. Олень не собирался играть в исконную игру «убеги-поймай» – человек пришел не за добычей, и он это знал.

Волчонок вгляделся во влажные глаза оленя цвета речного ила, почувствовал, как ноет его отбитое о камень копыто, услышал, как вбирают воздух ноздри. Он пасся здесь два часа назад и видел, как прошел белый человек. Видел, как вело его другое детище лесов, а над ним, в свою очередь, простиралась сила кого-то, могущего дотянуться до силы этих холмов.

Волчонок никогда не бывал одинок, в лесу, в горах или где-либо еще. Он слышал щебет белок, чувствовал, как ласкает солнышко спину пригревшегося на камне варана, слышал, как дышат в темных ложбинках под нависающими камнями летучие мыши.

«Ему помогают Духи», – шептала тем временем ему на ухо костяная серьга.

Олень развернулся и исчез в чаще, бесшумно качнулись задетые рогами ветки.

«Ты можешь их отыскать и спросить?»

«Они мне не ответят. Ты знаешь, кому ответят».

Да, Кусающий Волчонок знал.