Беспощадная толерантность

— Ну-с, сударыня, давай знакомиться. Меня зовут Лев Давидович, я буду твоим куратором. — Даше показалось, что у доктора улыбка маньяка. — Я не буду повторять весь тот пафос, который крутят по телевизору, про долг родине, сохранение нации и прочее. Понимаю, то, что тебе придется делать, — не совсем нормально, что по доброй воле ты не стала бы заниматься этим, но, к сожалению, таков закон. Я постараюсь сделать так, чтобы это было не слишком мучительно.

Даша кивнула, стараясь не подавать виду, что у нее скрутило живот. В голове вертелась фраза: «Мы тебя не больно зарежем, чик — и ты уже на небесах».

— Ты когда-нибудь имела гетеросексуальный контакт?

Она замотала головой, надеясь услышать что-то вроде «ну, тогда нам не подходишь», вместо этого громом прозвучало:

— Тогда сначала я сделаю небольшую операцию. Раздевайся, ложись. — Врач указал на гинекологическое кресло.

— П-прям с-сейч-час?

Во рту пересохло.

— А когда? Через десять лет? — хмыкнул врач.

Колени подгибались, ноги никак не хотели слушаться. «Господи, ну почему я? — панически думала она. — Дура я, дура. Если бы сейчас еще можно было все переиграть, нашла бы эти несчастные деньги — побиралась бы по знакомым, украла, но дошла бы до Анны Валентиновны. Только бы не лежать сейчас тут. И ведь этот ужас терпеть еще год!» Все подруги нашли способ «откосить»: кто-то женился, кто-то не прошел по здоровью, кто-то, кто побогаче, нашел денег на Валентиновну… только она одна попала сюда. Стало холодно. Даша вцепилась крепче в подлокотники кресла, зажмурилась и стиснула зубы, стараясь не кричать. Внизу живота остро резануло.

— Вот и все. Сейчас немного отдохнешь и начнем.

Боль потихоньку уходила, но легче от этого не стало, ведь Даша знала, что ее ждет дальше.

Посередине смежной комнаты стояла кровать на металлических ножках, привинченная к полу так же, как и стулья в коридоре. Даша предпочла бы никогда не увидеть, что находится в этой комнате. Ее усадили за маленький круглый столик у облупленного шкафа из ДСП, налили чай. Правда, к чаю ничего не предложили, даже сахару. Она, обжигая губы и язык, пила кипяток маленькими глоточками, не ощущая вкуса и стараясь не думать о том, что еще сейчас произойдет. Даша чувствовала себя изнасилованной. Ладони опять стали мокрыми, и чашка чуть не выскользнула из рук.

— Это Даша, это Максим, — сказала медсестра, входя в комнату вместе с высоким блондином атлетического телосложения. Рельеф мышц был хорошо заметен даже через защитную гимнастерку, плотно облегающую накачанное тело. Даше захотелось броситься в ноги этой крашеной пожилой женщине в коричневых туфлях с аляповатыми блестящими застежками-бабочками, притягивающими взгляд. Она готова была целовать и бабочек, и ноги медсестре, всячески избегавшей смотреть в глаза пациентке. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не делайте этого, не отдавайте меня им», — крутилось в голове с такой громкостью, что, казалось, должно быть слышно всему медицинскому центру. Но весь персонал, казалось, «заткнул уши своими затычками».

— Даша у нас первый раз, так что ты поаккуратней. Закончите — выходите.

Блестящие бабочки процокали к двери, оставив их одних.

— Привет, — улыбнулся Максим, будто позируя в рекламе жвачки.

— Привет, — прошептала она.

Солдат тут же скинул с себя сапоги, стянул гимнастерку, обнажив торс.

— Уф-ф! Жара!

Даша была в липком холодном поту и не замечала, какая тут температура, хотя за окном летнее солнце действительно било рекорды.

Солдат тем временем налил себе чаю и залпом выпил его.

— Готова?

Даша изо всех сил замотала головой. Мозг отказывался принимать то, что сейчас должно было произойти.

— Может, мы просто тут посидим часик и все? А скажем, что все было… — срывающимся голосом предложила она.

— Ты дура, да?

Ответа он не дождался, так что продолжил сам:

— Думаешь, если они вышли, то не видят нас? Ага! Тут таких умниц через одну. Да в этом кабинете больше камер, чем у тебя пальцев!

— Боже… но… это же ненормально! Ненормально заставлять людей делать это! Ненормально смотреть на все это! Это же кошмар!

— Детка, это просто медицинский процесс. Когда тебе врач клизму ставит — это ненормально? Да, не приятно, но надо! Что ты как маленькая? Кто-то должен отдавать долг нации. Неужто тебе еще мозги этим не прокомпостировали?

Максим тем временем снял камуфляжные штаны, а затем и трусы-боксеры. Даша уставилась на него, не в состоянии вымолвить ни слова. То, что она увидела первый раз в жизни, показалось мерзким.

— Давай же. Раньше начнем — раньше кончим, — хмыкнул атлет.

— Не трогай меня! — взвизгнула она, отпрыгнув. — Не подходи!

— Так! Спокойно! — рявкнул Максим. Он вдруг превратился из улыбчивого блондина в оскаленного хищника. Мгновенно оказался рядом, притиснув ее к стене всем телом и зажав рукой рот. — Тихо! Отставить истерику! Если я сейчас не оттрахаю тебя, то сидеть мне на «губе». Я не собираюсь из-за какой-то истерички неделю там торчать!

Почему-то это совершенно эгоистичное признание как-то странно успокоило Дашу: она обмякла, перестала вырываться.

— Не ори, слышишь?