Беспощадная толерантность

— Слышали? Тысяча и одна ночь, джентльмены. Впрочем, «кредитор» у нас уже имеется, он же «экологист». А так бы еще одно место освободилось… Что касается СПИДа, то, как выяснил при осмотре мой личный врач, доктор медицинских наук Карабаев, бедная женщина страдает он неизлечимой болезни вот уже целую неделю. Наташенька, радость моя, покажи им справку…

Тяжелов предпочитал женщин. Но не до такой степени, чтобы с наслаждением разглядывать место, откуда почетный ликвидатор Мбога вынула справку.

— На случай, если кто-то усомнится в ее подлинности, у нас есть Сакс, — прокомментировал Патриарх.

Тяжелов кивнул. Да, Сакс — это сталь. Сакс — это броня. Сакс не позволит.

— Ну и на десерт… Джентльмены, два года назад, когда закон о квотах на нетрадиционные религиозные движения только обсуждался в прессе, я на всякий случай — заметьте, драгоценные мои мальчики: на всякий случай! — помог в регистрации Блистательной Церкви Адептов Святого Элвиса… Наташенька, помолись, заянька.

Титанида откашлялась и, закатив глаза, произнесла нараспев:

— Oh, Elvis!

Ангорский кот, мирно почивавший на рабочем столе Ботвинника, вскочил, как от пожарной сирены, и, прижав уши, громко зашипел на звук. Хвост его бился в истерике.

— Наташенька, пташечка, еще немножко.

Закрыв очи, эбеновая Афина завыла:

— Only you-u-u-u-u-u-u!!!

— Достаточно, фрикаделюшка. Сто сорок кило счастья…

Кот в ужасе забился под стол. Взглядом он измерял дистанцию до двери, а в глазах плавала обреченность: «Не успеть!»

— Как вы могли убедиться, джентльмены, перед вами — леди, достойнейшая во всех отношениях. Неужели мы не дадим ей место в совете директоров?

«И твой контроль над Советом директоров усилится еще на одну позицию…» Машинально додумав это рискованное рассуждение до финальной буквы, Тяжелов моментально запер его в самом темном подвале сознания, а ключ выбросил в пропасть.

— Все будет сделано, как вы скажете, Борис Вениаминович, — ответил он.

— Не сомневался. Вам требовалась вакансия, Ванюша? Теперь она у вас есть. Впрочем… — Ботвинник с азартом похлопал сто сорок кило счастья по крупу, — впрочем, сделайте еще одну маленькую паузу. В Думе идут дебаты по закону о квотах для церебральных паралитиков и коматозников. Придержите реестр Совета директоров до полуночи, чтобы… э-э-э… не подпасть под новую масштабную гуманизацию. Если до нуля часов не опубликуют, то в одну минуту первого проведите электронную регистрацию списка. Обратной силы, как говорится, не имеет…

Дочь экземпляра из Куляба величественно повернулась к Тяжелову кормовой надстройкой. Вновь открывшийся пейзаж вызывал у Ивана Ивановича безотчетную тревогу. Интуитивно он пришел к выводу, что даже в этой позиции сокращать дистанцию с Натальей Хазратишоховной опасно. «Лягнет не глядя — и сразу насмерть!»

— Гениально! — в восторге прошептал Варнак.

— Что? Что вы сказали, молодой человек? — заметил его Борис Вениаминович. До того Патриарх смотрел на Тяжелова, разговаривал с Тяжеловым, требовал ответов Тяжелова, а Варнака не отличал от не заполненных живой плотью пространств кабинета.

— Гениально, Борис Вениаминович! С этой Церковью Адептов… ход мастера! Нет, это ход гроссмейстера! Он войдет в историю отечественного бизнеса.

— Мирового бизнеса, — спокойно поправил его Ботвинник.

Тяжелов мысленно прикинул: «Перебор? Трудно сказать…»

Улыбка Патриарха стала чуть более тусклой, и по этому признаку Иван Иванович понял: время доступа к персоне исчерпано.

— Мы искренне и глубоко благодарны вам, Борис Вениаминович, за вашу мудрость и опыт, за ваше блистательное предвидение. Что бы мы без вас делали! — этот скромный, классического типа комплимент Тяжелов сопроводил глубоким поклоном. Кости неприлично скрипнули.

«Теряю форму…»

Слева до его слуха донесся негромкий, но отчетливый стук.

Варнак стоял на коленях, упираясь в пол обеими ладонями и лбом. «Любопытно, чем же Юра стук-то произвел?»

Борис Вениаминович оценил его рвение с теплотой в голосе:

— Ну вот, а я уж на старости лет не ожидал, что найдется кто-нибудь, до конца понимающий суть современной корпоративной этики… Вы свободны. Вы совершенно свободны!

В 00.05 следующих суток Тяжелов позвонил Варнаку.

Тот ответил мгновенно, поскольку вот уже полтора часа созерцал трубку с нетерпеливой страстью фаната, в ожидании полуфинала вынувшего из холодильника пиво.

— Юра, место ваше.

— Ивванваныч! Век не забуду! По гроб жизни благодарен…

«Попытается подсидеть месяца через три, — оценил молодое дарование Тяжелов. — Смирится с неудачей и будет неплохим помощником еще года два. А потом уйдет на повышение к конкурентам. Уведет клиентскую базу. Большей частью липовую, — если вовремя отследить, что парень уже в поиске».

— Поздравляю, Юра. Вы этого достойны. Вы вообще полны достоинств. В добрый путь!

— А как же… закон о квоте на церебральных паралитиков и коматозников?